Танец с драконами

Не нравилось ему эта затея. Она попахивала коварством, обманом и заговором – всем тем, о чём он надеялся забыть вместе с Пауком, лордом Мизинцем и им подобными. Барристана Селми нельзя было назвать книгочеем, но он нередко просматривал страницы Белой Книги с записями деяний его предшественников. Некоторые были героями, другие – слабаками, подлецами и трусами. Большинство же было обычными людьми, просто быстрее и сильнее других, и лучше владеющих мечом и щитом, но так же легко поддающимися гордыне, честолюбию, похоти, любви, гневу, зависти, алчности, властолюбию и всем прочим слабостям, которым подвержены остальные смертные. Лучшие из белых рыцарей преодолели свои слабости, исполнили свой долг и умерли с оружием в руках. Худшие же...

«Худшие – те, кто играл в игру престолов».

– Ты сможешь снова найти эту сову? – спросил он Миссандею.

– Недостойная может попробовать, сир.

– Скажи ему, что я встречусь с... с нашим другом... после заката, в конюшнях.

После захода солнца главные ворота пирамиды закрывали и запирали на засов. В конюшнях в это время было безлюдно.

– Только убедись, что это та самая сова. – Будет худо, если об этом услышит не та Медная Тварь.

– Недостойная понимает.

Миссандея повернулась, собираясь уйти, помедлила мгновение и сказала:

– Говорят, юнкайцы окружили город скорпионами, чтобы стрелять железными стрелами в небо, если Дрогон вернется.

Сир Барристан тоже об этом слышал.

– Не так-то просто убить дракона в небесах. В Вестеросе многие пытались сбить Эйегона и его сестёр, и никому это не удалось.

Миссандея кивнула. Трудно сказать, обнадежила её эта весть или нет.

– Сир, как вы думаете, они её найдут? Степи такие огромные, а драконы не оставляют следов на небе.

– Агго и Ракхаро – кровь её крови... и кому знать Дотракийское море лучше, чем самим дотракийцам? – Он сжал плечо наатийки. – Если такое вообще возможно, они её найдут.

«Если она еще жива». По степным травам рыскали и другие кхалы, конные владыки с кхаласарами из десятков тысяч всадников. Но не стоило говорить об этом девочке.

– Я знаю, что ты её очень любишь. Клянусь, я защищу её.

Слова, похоже, немного успокоили девочку.

«И всё же слова – ветер, – подумал сир Барристан. – Как я могу защитить королеву, когда меня нет рядом?»

Барристан Селми знавал многих королей. Он родился в беспокойные времена правления Эйегона Невероятного, любимого простым людом, и рыцарство получил из его рук. В двадцать три года Селми получил белый плащ из рук Джейехериса, сына Эйегона – после того, как сир Барристан убил Мейелиса Чудовище в Войне Девятигрошовых Королей. В этом же плаще он стоял у Железного Трона, когда безумие пожирало сына Джейехериса – Эйериса. «Стоял, смотрел, слушал – но ничего не делал».

Нет. Это несправедливо. Он исполнял свой долг. Но в иные ночи сир Барристан размышлял, что бы произошло, исполняй он свой долг не так хорошо? Он принёс свои обеты перед лицом богов и людей и не мог поступиться честью, нарушив их... но исполнять эти обеты в последние годы правления Эйериса стало тяжело. Он видел такое, что больно вспоминать, и не раз задумывался, сколько крови на его собственных руках. Не отправься он в Синий Дол, чтобы спасти Эйериса из темницы лорда Дарклина, король, вероятно, умер бы там, когда Тайвин Ланнистер разорял город. Потом на Железный Трон взошел бы принц Рейегар – возможно, ради того чтобы исцелить страну. Синий Дол был звёздным часом Барристана Селми, но воспоминания о нём отдавали горечью.

По ночам его преследовали прошлые неудачи. «Три мёртвых короля: Джейехерис, Эйерис, Роберт. Рейегар, который стал бы королем лучше любого из них. Принцесса Элия и её дети: Эйегон – всего лишь младенец, Рейенис и её котенок». Все они мертвы, а он, поклявшийся защищать их, всё ещё живет. Теперь и Дейенерис, его сияющая королева-дитя. «Нет. Она не умерла – я не поверю в это».

Во второй половине дня сир Барристан получил возможность ненадолго отвлечься от своих раздумий. Он проводил эти часы в зале для тренировок на третьем ярусе пирамиды, упражняясь со своими подопечными, обучая их искусству владения мечом и щитом, копьем и боевым конем... и рыцарству – тому самому кодексу чести, который делает рыцаря чем-то большим, чем раб-гладиатор. После его смерти Дейенерис понадобятся защитники её возраста, и сир Барристан твердо вознамерился предоставить королеве таковых.