Танец с драконами

– Да там просто доспехи, – пожал плечами Утка.

– И одежда, – добавил Хэлдон. – Парадные одеяния для всей нашей братии. Тонкое сукно, бархат, шелка. К королеве не пристало являться в лохмотьях... и с пустыми руками. Магистр был так добр, что снабдил нас подобающими подарками.

С восходом луны они снова сели на лошадей и пустились в путь на восток под звёздным покровом. Впереди тонкой серебряной лентой, перекинутой через леса и поля, светилась древняя валирийская дорога. На какое-то время Тирион Ланнистер почувствовал себя почти умиротворенным.

– Ломас Долгоход говорил правду: эта дорога – чудо.

– Ломас Долгоход? – спросил Утка.

– Давно умерший книжник, – ответил Хэлдон. – Он всю жизнь странствовал по миру и описал увиденные им земли в двух книгах: «Чудеса» и «Рукотворные чудеса».

– Мой дядя подарил мне обе книги, когда я был ещё ребенком, – сказал Тирион. – Я зачитал их до дыр.

– «Боги создали семь чудес, и смертные – еще девять», – процитировал Полумейстер. – Со стороны людей было довольно нечестиво обставить богов на два чуда. Каменные дороги Валирии были одним из чудес Долгохода – пятым, по-моему.

– Четвёртым, – сказал Тирион, который в детстве выучил назубок все шестнадцать чудес света. Его дядя Герион любил во время пиров ставить Тириона на стол, чтобы тот перечислил все по памяти. «И мне это нравилось, не правда ли? Стоять посреди мисок, в центре всеобщего внимания, показывая всем, какой я умненький маленький бес». Годы спустя он все ещё лелеял мечту, что когда-нибудь сам объедет весь свет и увидит чудеса Долгохода своими глазами.

Лорд Тайвин разбил эту мечту за десять дней до шестнадцатых именин своего сына-карлика, когда Тирион попросился в путешествие по Девяти Вольным Городам, какие в том же возрасте совершили его дядья.

– На моих братьев я мог положиться, зная, что они не навлекут позор на род Ланнистеров, – ответил его отец. – И не женятся на шлюхах.

Когда Тирион напомнил ему, что через десять дней он станет свободным совершеннолетним мужчиной и будет волен странствовать, куда пожелает, лорд Тайвин ответил:

– Никто не свободен. Только дети и дураки думают иначе. Хочешь ехать – изволь: надевай пестрый наряд и стой на голове, развлекая перечных лордов и сырных королей. Но помни, ты сам оплатишь своё путешествие, и оставь мысль о возвращении.

На чём своеволие Тириона и прекратилось.

– Хочешь заняться чем-то полезным – значит, займешься чем-то полезным, – после этого сказал ему отец. И в честь шестнадцатых именин Тириона поставили заведовать всеми сточными трубами и водными резервуарами Кастерли Рок. «Наверное, он надеялся, что я туда провалюсь». Но Тирион его и в этом разочаровал: сточные трубы никогда не работали и вполовину так хорошо, как в те времена, когда ими заведовал Тирион.

«Мне нужна чаша вина, чтобы смыть с языка привкус Тайвина. Или, ещё лучше, целый бурдюк».

Они ехали всю ночь – Тирион то забывался сном, вцепившись в луку седла, то вдруг опять просыпался. Иногда он начинал клониться с седла на сторону, но сир Ролли каждый раз его подхватывал и возвращал в вертикальное положение. К рассвету ноги карлика ныли от боли, а ягодицы были стерты до крови.

Только на следующий день они достигли расположенных у реки руин Гоян Дроэ.

– Наконец-то, легендарный Ройн, – кисло сказал Тирион, поглядев на сонную зеленую реку с холма.

– Малый Ройн, – поправил его Утка.

– Ясно.

«Милая речка, не спорю, но самый мелкий из зубцов Трезубца втрое шире, и все три текут куда как быстрее».

Город тоже не впечатлил. Гхоян Дрохе никогда не был большим городом – это Тирион помнил из истории; но место было милое, полное зелени и цветов: город каналов и фонтанов. «Пока не началась война, и не прилетели драконы». Сейчас, тысячу лет спустя, каналы заросли грязью и тростником, превратившись в болото, в котором плодились рои мух. Разбитые камни храмов и дворцов вросли в землю, и берег реки плотно зарос корявыми старыми ивами.

Среди запустения всё-таки жила горстка людей, разбивших среди сорных трав небольшие огороды. Цоканье железных копыт по валирийской дороге заставило большинство местных устремиться назад в свои тёмные норы, откуда они выползали; на свету задержались только самые смелые, чтобы посмотреть на проезжих всадников тупыми, нелюбознательными глазами. Маленькая голая девочка с испачканными по колено в грязи ногами никак не могла отвести от Тириона глаз.

«Она в жизни не видела карликов, – понял он, – тем более безносых».

Он состроил ей рожу и высунул язык. Девочка заплакала.

– Что ты с ней сделал? – спросил Утка.