Танец с драконами

Но Оберин был мертв, его голову разнес на куски железный кулак сира Григора Клигана. А станет ли Доран Мартелл даже думать о подобной авантюре без Красного Змея за спиной? – «Вместо этого он может заковать меня в железо и отправить обратно к ненаглядной сестрёнке». – На Стене было бы безопаснее. Старый Медведь Мормонт говорил, что Ночному Дозору нужны люди вроде Тириона. – «Хотя, наверное, Мормонт уже умер, а Слинт стал новым Лордом Командующим». – Сын мясника вряд ли забыл, кто отправил его на Стену. – «Неужели я хочу всю оставшуюся жизнь есть солонину с овсянкой рядом с ворами и убийцами?» – Конечно, его остаток жизни не будет слишком долгим. Янос Слинт об этом позаботится.

Мальчик сунул щетку в воду и мужественно продолжил скрести.

– Ты бывал когда-нибудь в лиссенийских борделях? – продолжил свою игру карлик. – Может, это туда отправляются шлюхи?

Тирион едва ли мог припомнить это слово на валирийском, да и все равно было поздно об этом думать. Мальчик бросил щётку в ведро и отправился прочь.

«Мой мозг одурманен вином». – Он учился читать на высоком валирийском, ещё сидя на колене своего мейстера, хотя то, на чем общаются в девяти вольных городах... что ж, это был не то чтобы диалект, а скорее девять диалектов, понемногу превращающихся в девять разных языков. Тирион знал несколько слов на браавосском и немного болтал на мирийском. На тирошском, благодаря одному наемнику, которого знал еще на Утёсе, он легко мог материться, обозвать любого мошенником и заказать кружку эля. – «В Дорне хотя бы болтают на общем языке». – Как и все дорнийское – пища, обычаи – их наречие было изрядно приправлено ройнарским перцем, но с этим можно справиться. – «Да, Дорн – по мне». – Он добрался до койки, вцепившись в эту мысль, словно ребенок в куклу.

Сон никогда не давался Тириону Ланнистеру легко. А на борту этого корабля и подавно, хотя время от времени он ухитрялся напиваться до такого состояния, что ему удавалось ненадолго отключиться. Во всяком случае, он не видел снов. На его короткий век их было предостаточно. – «И разных глупостей тоже: любви, справедливости, дружбы и славы. Как и мечты стать высоким». – Всё это было ему недоступно, теперь Тирион это понял. Одного он только не понял: куда же отправляются шлюхи?

«Куда отправляются шлюхи», – такими были последние слова отца. «Его последние слова, и какие!» – Арбалет тренькнул, лорд Тайвин осел назад, и Тирион Ланнистер оказался в темноте, ковыляющим бок о бок с Варисом. Должно быть, он каким-то чудом сумел спуститься по шахте на двести тридцать ступенек туда, где сияли оранжевые угли в глотке железного дракона. Но он не помнил, как там очутился. Только звук арбалета, и вонь отцовского кишечника. – «Даже умирая, он ухитрился меня обгадить».

Варис проводил его сквозь туннели, но они не перемолвились и словом, пока не добрались до Черноводной, где Тирион одержал великую победу и оставил половину носа. Здесь карлик повернулся к евнуху и тоном, которым человек обычно сообщает о том, что уколол себе палец, поведал:

– Я убил отца.

Хозяин шептунов был одет в изъеденную молью коричневую рясу из грубой ткани с капюшоном, который скрывал гладкие толстые щеки и круглую лысую голову.

– Лучше б вы не поднимались по той лестнице, – укоризненно сказал он.

– Куда отправляются шлюхи, – Тирион предупреждал отца не произносить при нем этого слова.

«Если б я не выстрелил, он бы увидел, что это лишь пустые угрозы. Он бы вырвал арбалет у меня из рук, как вырвал из моих рук Тишу. Он уже поднимался, когда я его убил».

– Я убил и Шаю, – признался он Варису.

– Вы знали, кем она была.

– Знал. Но никогда не думал, кем окажется он.

Варис хихикнул:

– А теперь знаете.

«Нужно было прикончить и евнуха тоже». – Кровью на руках больше, кровью меньше, какая разница? Он не мог точно сказать, что удержало его руку с кинжалом. Только не признательность. Варис спас его от палача, но только потому, что на него нажал Джейме. – «Джейме... нет, лучше о нем не думать».

Вместо этого он нашарил целый мех с вином, и присосался к нему как к материнской груди. Кислое вино сбежало по подбородку, пропитав и без того испачканную тунику – ту самую, в которой он сидел в камере. Палуба под ногами качалась. Когда он попытался встать, она убежала из-под ног куда-то в сторону, и он больно треснулся о переборку. – «Или это шторм, – дошло до него, – или же я напился сильнее обычного». – Его стошнило вином, и некоторое время он валялся в луже, размышляя, не утонет ли корабль.