Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль

— Виноват не ты, а мой сын. Я знаю. — Они проехали мимо конюшни, мимо гостиницы с пшеничным караваем на вывеске. Из-за окон, закрытых ставнями, слышалась музыка. — Первый Вонючка вонял не оттого, что был грязен. Большего чистюли я, признаться, никогда не встречал. Он мылся три раза на дню и цветы в волосах носил, будто девка. Как-то его поймали на краже духов из спальни моей второй жены — она тогда еще здравствовала. Я велел дать ему дюжину плетей, и оказалось, что даже кровь у него вонючая. На будущий год он эти духи выхлебал и чуть не помер, но против вони это не помогло. Она была врожденным его свойством, проклятием, как говорили простолюдины. Боги, мол, таким его сделали, потому что душа у него гнилая. Мой старый мейстер уверял, что это болезнь такая, хотя парень был крепок что твой бычок. Никто к нему близко не подходил, и спал он со свиньями. Потом пришла мать Рамси и попросила дать моему бастарду слугу — мальчик, мол, совсем отбился от рук. Я и дал ей Вонючку — больше для смеху, однако они с Рамси сделались неразлучны. До сих пор не пойму, кто кого испортил — Рамси Вонючку или наоборот. — Лорд обратил к Вонючке белые луны своих глаз. — Что он шептал тебе, когда снимал цепи?

— Он… он… — Слова застряли в горле, и Вонючка закашлялся.

— Ладно, дыши. Я и так знаю. Чтобы ты шпионил за мной, а о его секретах помалкивал. Как будто у него есть секреты! Откуда, по-твоему, взялись Алин-Кисляй, Лютон, Свежевальщик и прочие? Он в самом деле думает, что они его люди?

— Его, — эхом отозвался Вонючка. Лорд явно ждал от него каких-то ответов, но что отвечать?

— Мой бастард не рассказывал тебе о своем рождении?

Это уже легче.

— Рассказывал, млорд. Вы встретили его мать случайно и были очарованы ее красотой.

— Очарован? Так и сказал? — засмеялся лорд. — Жаль, что он не певец… но ты еще тупее, чем первый Вонючка, если этой песне поверил. Охотился я на лису у Рыдальницы, гляжу — около мельницы молодка стирает. Старый мельник женился снова на девице вдвое моложе себя. Высокая, гибкая как ива, здоровьем пышет. Ноги длинные, а грудки маленькие и твердые, будто сливы — для крестьянки просто красавица. Мейстеры скажут тебе, что король Джейехерис отменил право первой ночи в угоду своей сварливой жене, но там, где веруют в старых богов, придерживаются старых обычаев. Амберы это право соблюдают, как бы ни отпирались, горные кланы тоже, а на Скагосе… только сердце-деревьям ведомо, что творится на Скагосе.

Мельник вступил в новый брак без моего ведома и согласия — стало быть, обманул лорда. За это я повесил его и осуществил свое право прямо под деревом, где он болтался. Молодка, по правде сказать, и веревки не стоила, лиса убежала, мой любимый конь на обратном пути охромел — неудачный, одним словом, день вышел.

Год спустя бабенка имела наглость явиться в Дредфорт с младенцем и заявила, будто он от меня. Мне бы высечь ее, а пащенка бросить в колодец, но глаза у него в самом деле были мои. Брат ее покойного мужа, тоже заметив это, избил ее и прогнал с мельницы. Меня это рассердило. Я отдал мельницу ей, а деверю язык вырезал, чтобы не таскался со своими баснями в Винтерфелл лорда Рикарда беспокоить. Каждый год я посылал ей кур, поросят и мешок медных звезд, а она взамен обязалась не рассказывать мальчишке, кто его настоящий отец. Мир и спокойствие всегда были моим девизом.

— Прекрасный девиз, млорд.

— Но женщина нарушила свое слово. Ты видишь, что за человек Рамси, так вот: это она его сделала таким, она и первый Вонючка. Эти двое вечно нашептывали ему о его правах. Молол бы себе зерно, так ведь нет… Он всерьез думает, что будет когда-нибудь править Севером?

— Он ваш верный боец, — выпалил Вонючка. — Он сильный.

— Быки тоже сильные. И медведи. Я видел моего бастарда в бою. Винить его не приходится — он учился у первого Вонючки, который сам ничего не умел. Свиреп, это верно, но мечом орудует, как мясник тесаком.

— Он никого не боится, млорд.

— А надо бы. Страх сохраняет человеку жизнь в этом мире, сотканном из предательства и обмана. Даже здесь, над Барроутоном, кружит воронье, дожидаясь своего часа. На Сервинов и Толхартов полагаться нельзя, мой жирный друг лорд Виман замышляет измену, Смерть Шлюхам… Амберы с виду просты, но не вовсе лишены хитрости. Рамси следует бояться их всех, как и мне. Скажи ему об этом, как снова его увидишь.

— Сказать… чтобы он боялся? — Вонючке стало плохо при одной мысли. — Если я так скажу, млорд, он…

— Знаю, — вздохнул лорд Болтон. — Кровь в нем дурная. Ему бы пиявки поставить. Они хорошо высасывают все дурное, всю злобу и боль. Нельзя мыслить здраво, если все время злишься. Но кровь Рамси, боюсь, отравит даже пиявок.

— Он ваш единственный сын.