Танец с лентами

Мне бы полежать в тишине и покое. О чем я и прошу Егора, а тот безропотно уходит, обещая не тревожить до завтрашнего утра.

Память восстанавливается с задержкой, потому и про смерть Иры, и про разорение «Ли-бертэ», и про окончательный разрыв с семьей я вспоминаю погодя. И мне хочется разреветься, но слезы закончились. Лежу и смотрю воспаленными глазами в потолок, белый и идеальный, как сам Егор. В этой квартире все вещи лучше, чище, правильнее меня. Я — единственное приобретение Егора, которое не стоит и гроша ломаного. Меня не поставить на полочку, мной трудно восхищаться, с меня нельзя стирать пылинки.

Встаю, на трясущихся ногах, по стеночке, доползаю до ванной.

Кошмар! Под глазами чернеют синяки. Губы белые, потрескавшиеся. Чучело. Неживое существо, оболочка человека. Долго смотрю на себя, пытаясь разглядеть что-то прежнее. Какую-нибудь эмоцию. Капельку жизни.

Иду к Егору, который постелил себе на кухонном полу, только бы не мешать едва живой мне. Сколько же я причинила ему боли. Я — боль, я — зло, я — тьма, и я всё только порчу.

— Прости меня. За всё. Я завтра же съеду, — обещаю, держась за косяк.

— Нет! — восклицает Егор и хочет дотронуться до моего запястья, но отдергивает руку в последний момент. — Саша, ты съедешь, но когда придешь в норму.

В его голосе сплошная безысходность. И я понимаю, почему он не удивлен, почему не спрашивает о причинах. Он прекрасно знает, что я его не люблю. Знал всегда, но надеялся, что стерпится-слюбится. А я продолжала играть, не отпускала, держала на привязи. Какая же я гадкая, какая же двуличная. Дрянь, одним словом.

— Только когда оклемаешься, — проговаривает Егор, бережно обхватывая меня за талию. — Тогда я отпущу тебя на все четыре стороны.

Он возвращает меня под одеяло и, поцеловав в макушку, желает спокойных снов. Мои сны никогда не будут спокойны. Завтра вернется страх.

Тогда.

40.

Саша уже знала, что осуществит свой план не рывками, а одной связкой. Как в танце: раз-два-три-четыре. Для начала ей был нужен информатор, и оказалось, что на работе Никиты есть очаровательный мальчик Егор. Двадцатипятилетний, вполне обеспеченный, но отчего-то совершенно нелюбимый женщинами. Бывают такие, которые и одеваются хорошо, и говорят грамотно, а девушки от них нос воротят: слишком уж они правильные. Саша стала его тайным увлечением. Она не подпускала его слишком близко, но писала теплые сообщения и поддерживала во всем. Никогда прежде она не была обольстительницей, но новую роль отыграла успешно. Егор таял, радовался их духовной связи. Он стал легкой добычей, и теперь Саша могла узнать всё о работе Никиты.

Гораздо сложнее было решить, как разладить его отношения с матушкой. Та, к слову, воспылала неожиданной любовью к пассии своего сына — и Сашу это бесило. Когда-то она была ненужным придатком, который не пускали в дом; а нынче стала «золотцем» и «дорогой девочкой».

А потом Саша вспомнила одну занимательную вещицу. Кольцо, подаренное Никитой, ведь принадлежала его маме — Герасимов никогда не скрывал, что он нагло стащил его из шкатулки. И однажды, в особо голодное время, Саша подумывала сдать его в ломбард. Ну, получить тысячу рублей, а со стипендии вернуть их. Но в ломбарде её ошарашили. В кольце сверкал настоящий бриллиант, а цена его была так велика, сколько не стоила ни одна вещь в Сашином доме. А ведь раньше, когда она ещё носила кольцо на пальце, её удивляли посторонние взгляды. Например, медсестра в больнице, глянув на камень, присвистнула:

— Вот так брюлик!

А Саша тогда лишь посмеялась:

— Да это стеклышко, вы чего!

И теперь она представляла, как тяжело мать Никиты перенесла потерю. Саша пока не знала как ударить, но чем — сомнений не было.

Оставался лучший друг детства и единственный, отношениями с которым Никита дорожил. Но тут Саше помогло чудо (видимо, кто-то на небесах поддерживал её месть). Саша сидела за ноутбуком Никиты, когда пришло сообщение. Алена, некогда девушка, а нынче законная жена Серого, спрашивала, что подарить тому на день рождения. И непонятно зачем, но Саша пролистала их диалог наверх. Выше, ещё выше. Скучные однообразные диалоги, поздравления, вопросы, ответы. И вдруг! Бомба!

Она начала планировать детали своего маленького спектакля.

Иногда казалось, она проколется. Не выдержит. Выплюнет всё, что скопилось, и уйдет, не в силах больше бороться. Но после Никита вел себя издевательски мило, точно влюбленный до одури мальчик, и в Саше вновь загоралось пламя.

Когда же Никита заподозрил неладное в частом молчании, опущенном взгляде и напряженной спине, то списал всё на болезнь.

— Саш, ты в порядке? — Никита дотронулся ладонью до её лба. — В последнее время сама не своя.

— Я обдумываю один сюрприз, — произнесла та наигранно весело.

— Ты моё чудо, — он коснулся губами её виска.

Маленькая девочка в Саше тогда захныкала: пожалуйста, хватит, пусти его в свое сердце, пусть всё будет как раньше. Но взрослая Саша, эта несносная хромоногая девица, знала, как раньше не будет уже никогда.

Сейчас.

41.