Танец с огнем

– Это случилось не просто так. Сначала я увидела выступление яванки, парижской танцовщицы по имени Мата Хари. Она приезжала в Россию, и все говорили, что в Париже все высшее общество, равно и мужчины и женщины, просто околдовано ее искусством. Я изловчилась и попала-таки на одно из пяти выступлений Мата Хари в Петербурге. На мой взгляд, по сравнению с Саджун она вообще не умела танцевать, и только и умела, что раздеваться догола. Впрочем, на ней всегда оставался бюстгальтер. После я слышала, что ее муж-голландец в припадке ревности откусил ей один сосок, но тогда мне показалось, что у нее просто была маленькая грудь и она подкладывала в чашечки ватные подушечки… Сначала я была разочарована, а потом подумала: ведь и я тоже могу не хуже! Вот мой шанс. Чтобы меня никто больше не связывал с салоном Саджун, я уехала в Москву…

– А Саджун отпустила вас добром?

– Да, она никого не держала насильно. Когда узнала, что я собираюсь уезжать поближе к родным местам, дала мне много ценных советов, и даже подарила кое-что из своих восточных нарядов. Справедливости ради надо сказать, что мы с ней были почти одного роста, но сама она к тому времени раздалась в ширину и в них просто не влезала.

Этери замолчала. Люша спрыгнула с дивана и подняла руки над головой, изогнув кисти в стороны.

– Что ты собираешься делать? – удивилась хозяйка.

– Сейчас я станцую вашу жизнь, а вы меня поправите, где будет не так, – ответила девушка.

Следующие четверть часа Этери смеялась и плакала попеременно. К концу изнемогла и только неопределенно всхлипывала.

Люша закончила танцевать и опять с размаху бросилась на диван. Служанка Екатерины Алексеевны, которая от дверей зачарованно наблюдала танец девушки, не получив никаких указаний от хозяйки, поднесла Люше бокал с дорогим шампанским, которое до того пили Сережа с Рудольфом.

– Воды, пожалуйста, – попросила Люша и залпом выпила два стакана.

Кудри над ее лбом слиплись от пота.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Этери. – Откуда ты знаешь про парк? Про качели? Про танцы Саджун, про ее тоску по Бирме?

– Пришло откуда-то, – просто отвечала Люша. – Оно всегда приходит. Но вам-то понравилось?

Этери долго молчала. Потом сплела пальцы и тихо сказала:

– Девочка, ты танцовщица от бога…

– О-ля-ля! – радостно пропела Люша. – Значит, вы меня берете к себе? Спасибо! Я только умоюсь и сейчас же вернусь! – пританцовывая, она направилась в туалетную комнату.

– Но что это за бог? – продолжила говорить Этери, оставшись в одиночестве. – Мне кажется, я не знаю его имени… Или все-таки знаю, но обманываю сама себя?

* * *

– Значит, Филя, слушай теперь меня. Дела обстоят таким образом. Ты здоровый в сущности мужик, хватит тебе уже в глуши сидеть. Пора и мир повидать. Чтобы не размениваться по мелочам, поедем мы с тобой, Филя, в столицу, в блистательный Санкт-Петербург. На поезде поедем. Ту-ту-у-у! –

Любовь Николаевна говорила с решительностью, которой вовсе не испытывала в реальности. Реакции ожидала самой разнообразной. Несчастный безумец мог полностью проигнорировать ее слова. Мог испугаться и спрятаться под лавку. Или, напротив, впасть в буйство. Люша постаралась предусмотреть все. На случай, если придется действовать грубой силой, она захватила в подмогу Мартыну ветеринара, неплохо ладившего с больной скотиной и даже вылечившего флегмону у племенного быка Эдварда, которого еще со времен достопамятного пожара панически боялась вся округа. В надежде на уговоры и подкуп братца Любовь Николаевна взяла с собой три кулька изюма и чернослива, один крупный ананас (Филипп называл ананасы шишками и почитал за высший деликатес) и огородницу Акулину, которая дружила с покойной Пелагеей и которую Филипп помнил с детства.

Теперь ветеринар, дожидаясь исхода Люшиных переговоров, играл во дворе с охотничьими собаками Мартына, увивавшимися вокруг него, а тучная Акулина, тяжело отдуваясь, сидела на чурбаке и с удовольствием прихлебывала из кружки поднесенный Таней клюквенный квас.

Реакция Филиппа оказалась одинаково неожиданной для всех приезжих.

– Я, Люба, знаю, что я теперь здоровый мужик, – важно сказал Филипп. – Ты мне ружье купишь?

– Не, Филя, ружье – это, пожалуй, надо еще погодить, – стараясь не врать попусту, ответила немало удивленная таким оборотом событий Люша. – Но что-нибудь другое обязательно тебе в Петербурге купим. Что ты сам выберешь. Там товаров много.

– А зачем мы с тобой в Петербург поедем? – вполне здраво и спокойно поинтересовался безумец. – Там меня моя Синеглазка ждет? Мы с ней теперь поженимся?

– Где сейчас твоя Синеглазка, я тебе доподлинно сказать не могу, – усмехнулась Люша, вспомнив, что когда-то Филипп принял за обещанную ему «голосами» невесту Юлию фон Райхерт.

А вот к ответу на первый вопрос Любовь Николаевна готовилась заранее, продумав все так, чтобы не испугать брата и одновременно не ввести его в заблуждение относительно дальнейшего.

– Мы поедем в Петербург к моему другу-врачу. Он постарается сделать так, чтобы твои «они» приходили к тебе только тогда, когда ты сам захочешь. И никогда тебя не пугали.