Танец с огнем

Настя старалась воспроизвести прическу, которую когда-то делала для Анны Львовны Гвиечелли по ее заказу – две маленькие косички полукружьями спускаются на виски, а наверху из остальных волос сооружается что-то вроде короны. Грунькина коса была как бы не в два раза толще Энниной, поэтому корона из кос получилась весьма внушительной. Да ведь и сама Агриппина – не мала! Настя даже хотела украсить получившееся сооружение небольшим пером из хвоста Павы, но Груня тому решительно воспротивилась. А зря – шикарно бы вышло!

Сразу постройнела, и как будто спала с лица. Шея кажется длиннее из-за поднятых кверху волос, грудь высоченная, торчит вперед, как носы двух баркасов. Улыбка – краше не бывает, особенно как глянет на Агафона, спящего спокойно у нее на руках.

– Надо. Сейчас, – утвердительно кивнула Настя и потянула Груню за рукав.

Александр Васильевич сидел в конторе с ветеринаром и агрономом Дерягиным. Обсуждали важные вещи – в какую цену продавать пшеницу, сколько подросших телят из приплода оставить в усадьбе, самим ли объезжать купленного еще по заказу Люши жеребца Голубя, или пригласить на выездку специалиста из Калуги… Степка сидел тут же, глядел в окно (там над вечереющими полями всходила почти полная луна) и постукивал хлыстиком об сапог. До его, строительных, вопросов разговор еще не дошел. Но дойдет обязательно – дырявую крышу в курятнике надо было перекрывать до снега и с этим не поспоришь. Да и стену заднюю неплохо бы подновить, плотник предлагает старую не ломать, а сделать засыпную…

Внезапное явление Груни с Настей и Агафоном произвело в конторе поистине фурор.

Жанровая картина с застывшими фигурами радовала взор участников наверное с минуту.

Потом Настя шагнула вперед, сделала широкий жест и произнесла:

– Пожалуйте, Степан Егорыч, знакомиться: ваш сын – Агафон и его матерь Агриппина.

Александр едва не проглотил от удивления язык: он же разговаривал с Груней чуть после полудня! Что ж – с того момента она успела родить ребенка и полностью оправиться?!! И почему в доме ничего не было слышно? Должна же была приехать акушерка… Кто ей помогал? Ребенок родился раньше? Но почему его скрывали? Кто? Где? И главное – зачем? Невозможно поверить…

– И ничего удивительного, – сказала Груня. – Амазонки тоже детей рожали, а потом сразу в бой шли…

«Она по губам читает или мысли?!» – подумал Александр и тут же сообразил: А знает-то откуда?!!

– В журнале вашем пишут, – невозмутимо пояснила Груня.

С некоторым потрясением основ Александр понял, что это бревно с глазами не только читало «Вестник археологии», но и, только что родив, смогло с уместным сарказмом воспользоваться полученными оттуда сведениями. Стало быть, все, что говорила Люша об уме Агриппины – чистая правда?

Степка не слышал разговора между Груней и Александром. Стоял, как ударенный мешком по голове – не упасть, не шагу шагнуть. Вот оно как бывает… Сын Агафон…

Вспомнил свое заветное: чувства, упакованные в подарок.

И так вот же! Корявая, невозможная Груня (как же она скрыла от всех?!) принесла свои чувства в подарок ему вот в таком виде:

Красное атласное одеяльце (от Капочки осталось), беленькая пеленка с кружевным уголком…

– Да взгляни ты на сына-то, дубина стоеросовая! – строго прикрикнула Настя.

Осторожно, толстым пальцем отодвинул кружева… наверняка спит… младенцы всегда спят или едят, это он хорошо помнил по детям сестры Светланы…

Вдруг! Широко открытые, серо-зеленые глаза на лице младенца. Его собственные, Степкины глаза смотрят на него же… Чудо из чудес…

– А-га-фон, – разом задохнувшись, прошептал Степан.

Потом, осмелившись, взглянул на Груню. Диковинная прическа и строгое, но нарядное платье делали ее почти неузнаваемой.

– Груня…

Женщина смотрела в окно, провожая взглядом луну, плывущую над полями. Лицо ее было отрешенным и совершенно спокойным. Степку она явно не услышала. Потому что с детства была глухой? Еще почему-то?

И о чем она вообще думает?!

Глава 28, в которой после долгого перерыва возобновляются отношения двух пар

– Ну и как тебе, свет-Сереженька, женатая жизнь? – тщательно изображая равнодушие, через губу спросил Рудольф Леттер. – Выглядишь ты вроде ничего, даже округлился слегка…

– Как накануне Рождества, – ответил Сережа Бартенев. – И все длится, длится…

– В каком же это смысле?! – мигом отбросив плохо сидящую маску, с живостью поинтересовался приятель.

– Холодно и все время елку украшаешь, – пояснил молодой князь. – Знаешь, я ведь и с певичками из кабаре водился, и вовсе с уличными, но никогда не видел такого жадного существа, как моя Юленька. Вот уж почти два года прошло, а она как будто никогда не наестся…

– Что ж она, обжора оказалась, что ли?! – Рудольф в удивлении высоко поднял брови. – Вот уж никогда не подумал бы! Такая высокая и стройная как будто…