Танец с призраком

Альфу было очевидно, что парень ломанулся в Амстердам не просто так. Может быть, хотел удостовериться, что при встрече с Эвой у него ничего не проснется в душе. Может быть, надеялся увидеть, что что-то проснется у неё. Во втором случае он зря вздумал гонять на байке по Амстердаму со своей девчонкой. Лучшего способа избавить Альфа от конкурента, то есть от самого себя, Свен и придумать не мог. Он сильно обидел Эву своими «покатушками» с Фокси. Альф на собственном горьком опыте знал, что происходит, когда она обижается. У неё всё отмирает в душе по отношению к человеку, к которому она испытывала чувства. В одно мгновение, на долгие годы отмирает, и ничем до неё не достучишься.

По большому счету, уже тогда, когда Эва рассказала о встрече, Альфу было понятно, что второй вариант очень даже возможен и Свеном руководило желание увидеть в её глазах любовь, да только он этого не добился. Альфу было несложно предположить, что может случиться дальше. Если они с Эвой будут вместе, Свен вряд ли будет в восторге. Возможно, он выкинет какой-нибудь фортель.

Но Альф был готов пойти на любой риск ради того, чтобы быть с Эвой. И в этот раз он её любовь не воровал.

Они со Свеном не говорили об Эве после того раза, осенью девяносто второго. Свен тогда потребовал, чтобы Альф никогда не упоминал при нем её имени. Мог бы и не требовать: Альф не собирался упоминать при ком бы то ни было. Просто думал о ней и верил, что когда-нибудь ему повезет. И всё делал для этого.

Когда первый сезон сериала, в котором снималась Эва, вышел на телеэкраны и об этом стали говорить, Свен заявил, что он «мыльные оперы» не смотрит. Типа, не байкерское это дело. А Альф смотрел и пересматривал, любовался Эвой и представлял, как встретится с ней и они будут вместе. Он поклялся, что больше не будет вести себя как баран. И у него всё получилось.

На днях он обязательно увезет Эву в Ирландию, в ту деревушку, где она так хотела остаться. Ей там будет спокойно и хорошо. Они проведут там какое-то время, а потом поедут в Штаты, промчатся на байке от Луизианы до Калифорнии. По тому же маршруту, что в «Беспечном ездоке», только в обратную сторону. И никто на свете не сможет их разлучить.

Глава 3. Письмо, написанное чернилами

…А всё же, если хочешь знать, я был счастлив. Как это ни глупо было с моей стороны.

Это было первым, что я почувствовал, когда сознание вернулось ко мне. Оно делало это урывками, и я лежал счастливый, как дурак. Я помнил только то, что мы с тобой помирились, и не знал ничего, что случилось потом. Лежать в реанимации со счастливой рожей глупо, но именно так и было первые дни.

Боль, врачи, больница – всё это мало занимало мои мысли тогда. Почему я нахожусь здесь – такой вопрос у меня не возникал. Вероятно, попал в какую-нибудь заварушку на соревнованиях. Насколько серьезно я побился? Наверное, серьезно; но всё будет хорошо, и я скажу тебе это, когда ты придешь. Всё будет хорошо – и со мной, и с нами.

Потом ко мне пустили каких-то людей, которые стали задавать мне вопросы. Рольф был с ними. В тот момент я еще не помнил, как было дело, и дал им понять, что не прочь от них узнать подробности. Они мне ничего не сказали. Но как только за ними закрылась дверь палаты, подробности оглушили меня. Оказалось, что они отлично мне известны, потому что я сам всё сделал.

И тогда я понял, что ты не придешь.

Я сижу здесь, в этом доме, и не желаю ничего знать о вас обоих. Я сознательно избегал тех, кто мне мог сообщить о вас, и даже Рольф в конце концов это понял. В том заезде я хотел отплатить тебе за всю боль, что ты мне причинила. Но ведь я не собирался жить дальше. Я очень хорошо всё рассчитал. На трассе был склон, который трудно взять. Там всё и должно было закончиться. А получилось, что я живу, чертово заднее колесо подвело меня, и я грохнулся там, где даже новичок справился бы с управлением!

А еще все эти люди хотели, чтобы я вернулся в спорт. Чтобы я все свои мысли посвятил этому. Но это значило встретиться с тем человеком, кто когда-то был мне другом. И вместе гоняться за какими-то призами. За чем гоняться? В чем смысл всего этого? Матс уже всё получил. То, что мне нужно было больше жизни. Тебя.

Я ненавижу его. Я не хочу ходить с ним по этой земле. Я думаю только о том, что когда мы с ним в шестьдесят третьем были в горах и он оступился и покатился вниз по склону, мне следовало его так там и оставить, ободранным до крови, лежащим почти на самом краю, за которым была тьма. Он бы сам не выбрался оттуда. Я вытащил его на тропинку и побежал за помощью. До ближайшего жилья было далеко, и пока я бежал, то молил небеса об одном: лишь бы он там, где я его оставил, не испустил дух. Мы тогда были совсем молодыми и верили в дружбу. По крайней мере, я верил еще целых четыре года.

Тебя я так и не смог разлюбить. Но все эти врачи и друзья сломали мою волю к смерти. Говорят, что нельзя вылечить человека против его желания? Ерунда, очень даже можно. Они сделали это. Они делали это целую вечность, но добились своего.