Танец с саблями

Захотелось стать маленьким – или даже совсем исчезнуть.

– Блин, надо ноги делать! Потом разберемся.

– Не понимаю… – насторожился господин Юргенс и Владимир Александрович сообразил, что реплика его прозвучала по-русски:

– Простите. Кажется, нам следует немедленно разойтись.

– Да! Я попробую разобраться… – судя по всему, в качестве «принимающей стороны» собеседник считал себя ответственным за случившееся.

– Встретимся позже! – Виноградов успел отойти на порядочное расстояние, когда вспомнил о необходимости рассчитаться. С другой стороны, гори оно все ярким пламенем! Лучше заработать репутацию труса, чем снова почувствовать себя голым и беззащитным под чьим-то изучающим взглядом.

Теперь следовало добраться до гостиницы. На подсознательном уровне собственный номер в отеле уже воспринимался майором как нечто надежное, обещающее покой и относительную безопасность. Избегая почти не освещенных, но увешанных фестивальными транспортантами маленьких улочек, Владимир Александрович ни на мгновение не покидал загустевший к вечеру людской поток. Двигаясь вместе с праздной, веселой и неторопливой публикой, он вскоре вышел на набережную, к пляжу с красивым названием Сан Лоренцо, и только пару раз по пути ему показалось, что сзади следует «хвост»… Впрочем, скорее всего это было очередным плодом милицейской фантазии – уж кто-кто, а Виноградов знал, что настоящее, профессиональное наружное наблюдения обнаружить нельзя – его можно только почувствовать шкурой. Что же касается «любителей», то избавить себя от них достаточно просто. Вполне хватило бы тех испытанных временем классических манипуляций, которые Владимир Александрович проделал, расставшись с немецким партнером.

Тем не менее, сначала майор двинулся не налево, а в сторону Английского парка. По пути покупал какую-то сувенирную ерунду, выпил пива и подолгу глазел на многочисленных уличных актеров – словом, вел себя как заправский бездельник.

Затем развернулся, и пошел обратно – туда, где в старой части города ждал его «Дон Мануэль»…

– О, русский!

– Гуд ивнинг, сэр! Сорри…

Они чуть не столкнулись – зазевавшийся на вылепленные из мокрого песка скульптуры Виноградов и бородатый англичанин с трубкой в зубах.

– Вы уже знаете о том, что случилось?

– Что? Что случилось? – вглядываясь в ошарашенное лицо литературного критика, Владимир Александрович торопливо прикидывал, в какой степени трагическое известие касается лично его.

– Крепитесь, старина! В конце концов…

– Что же все-таки произошло? – воображение успело нарисовать широкий спектр поводов для беспокойства – от обворованного местными жуликами гостиничного номера до начала ядерных бомбардировок Чечни российской авиацией.

– По понедельникам музей Прадо закрыт!

– Простите? – Виноградов не сразу, с большим трудом, но увязал услышанное с событиями минувшей ночи. Действительно, узнав тогда от англичанина, что в программе фестиваля значится бесплатная автобусная поездка в Мадрид, он выразил бурное желание присоединиться. Но чтобы непременно посетить уникальный музей Прадо! Собственно, живопись ему была до лампочки – просто это была единственная достопримечательность испанской столицы, название которой майор смог извлечь из глубин затуманенной алкоголем памяти. Видимо, выпитый сидр в сочетании с водкой придал Владимиру Александровичу столько темперамента и убедительности, что не только собеседники, но и сам он искренне поверил в свойственную русским интеллигентам тягу к прекрасному.

– К сожалению, ошибка исключена. – Не совсем верно истолковав гамму чувств, промелькнувшую на лице Виноградова, англичанин положил руку ему на плече:

– Увы, я сам посмотрел по справочнику. А после ещё перезвонил… Крепитесь. Может быть, в следующий раз?

– Так их душу мать-перемать! – Владимир Александрович выплеснул в окружающую среду избыток эмоций – как это может сделать только майор российской милиции, да ещё и со славным морским прошлым.

– Понимаю ваши чувства. Однако, друг мой, это вполне поправимо…

Англичанин и сам, видимо, не догадывался, насколько он прав. Виноградов ещё пару минут побеседовал с ним о красотах моря, потом сослался на неотложную встречу и ускользнул – по пути поминая недобрым словом себя, испанскую инквизицию, художника Гойу… и некоторых добропорядочных и благополучных европейцев, которые даже и не догадываются, о том, что такое настоящие неприятности.

Дальнейший путь от набережной до гостеприимных дверей «Дона Мануэля» обошелся без эксцессов. В холле Владимир Александрович с некоторой опаской глянул за спину уже знакомой дежурной красавице – слава Богу, в ячейке его ничего кроме ключа от номера не ожидало.

– Буэнос ночес! Грациас.

В общем-то, Виноградов и сам был не против, чтобы вечер и ночь прошли без проблем.

* * *

– Простите, но кажется я…

Шагнув за порог, Владимир Александрович даже не успел удивиться – света в номере не было, но уличные фонари за окном вполне позволяли разглядеть расстеленную и на совесть порушенную постель. В изголовье кровати, аппетитно прикрывшись цветастой простынкой, расположилось существо женского пола.