Танец с судьбой

Амалия долго уговаривала Леонидаса пойти с ней на открытие клуба. Старший Феррас согласился с трудом. Журналистка не подозревала, что её друг не выдержал и решил позвонить Иветти. К его удивлению и к удивлению самой Иветти, она не сказала ему ни одного ругательства, а в очень милой форме пригласила на открытие бара «Нефертити». Иветти считала, что так положительно на неё действовало общение с Миру.

Леонидас нервничал из-за сына и внучки, но внешне держался невозмутимо.

— Как поездка? — спросил Лобату у вернувшеегося Лукаса.

— Устал, — вздохнул, тот.

Лукас из машины увидел парня, катающегося на скейте. Это был Лео, но издалека Лукас не разглядел своего двойника.

— Я всегда мечтал кататься вот так же, — заметил он. — Как здесь дела?

— У меня всё ужасно. Они все сговорились довести меня до психушки, — сетовал Лобату на окружающих.

— Все считают пристрастие к алкоголю и наркотикам проявлением слабоволия, — начал успокаивать его Лукас. — Но у тебя это — болезнь, врождённая химическая зависимость, о которой ты даже никогда бы не узнал, если бы не попробовал наркотики.

Дома встревоженная Далва рассказала Лукасу, что его дочь стала странной: она не ест, почти не выходит из комнаты, у неё всё время меняется настроение несколько раз втечение разговора. Она может начать беседовать весёлой, а потом вдруг резко загрустить.

Лукас пытался поговорить с дочерью за завтраком, но ему это не удалось. Предложения помочь Шанди ею в резкой форме отвергались. Далва и Лукас сошлись во мнении, что Мел стала слишком вспыльчива, и с ней просто невозможно общаться.

Она тосковала без Шанди и очень обрадовалась, вдруг увидев его у выхода из колледжа. Сначала она, правда, решила выдержать характер и проигнорировать юношу, но тот схватил её в охапку, поцеловал, и лёд растаял. Всё это видел шофёр девушки и сразу же доложил Маизе.

Шанди, пытаясь помириться с Мел, сказал, что нашёл работу, но всё же попросил её подождать. Девушка по-прежнему боялась, что если её мать не передумает на его счёт, то у них так ничего и не получится.

— Но мы вовсе не должны считаться с мнением родителей! — сказала она. — Мой отец скоро переедет в новый дом и будет жить там с другой женщиной, мать тоже уезжает, а я буду жить с дедом.

Но Шанди не хотел общаться с её роднёй.

Когда Мел пришла домой, мать внезапно попыталась вызвать её на откровенность.

— Я не хочу тебе ничего плохого! — сказала она. — Я мечтаю об одном: чтобы ты была счастливой. И всё, что я делаю, — это только для твоего счастья!

— И что, я счастлива? — насмешливо поинтересовалась Мел.

— Нет, — честно ответила Маиза.

— Значит, ты делаешь что-то не так. Если бы ты захотела, то я и вправду была бы счастлива. Ты — единственный человек в мире, который может это сделать! Стоит лишь тебе захотеть… Но ты не хочешь, — заявила дочь.

— Не говори так, Мел, — жалобно, попросила Маиза.

— Ты хочешь доказать, что ты права, а это совсем другое, — вздохнула Мел и поднялась наверх.

— Маиза, если они и вправду стали встречаться, как говорил шоофёр, может, тебе и впрямь лучше не мешать им? — спросила её Далва.

— Ни за что, Далва! Ни за что! Чао! — отчеканила Маиза и ушла.

Лидиани спросила у Маизы, придёт ли она на вечер открытия бара «Нефертити» и будет ли там Саид.

— Приду, — буркнула подруга. — И Саид тоже. Но мне абсолютно безразлично, будет он там один или с женой.

— Разве тебе это совсем неважно? — удивилась Лидиани.

— Повторяю: мне всё равно! Просто мы все здесь, на Западе, слишком лицемерны и часто делаем вид, что ничего не замечаем. Жади была в этом доме несколько раз, так? И все притворялись, якобы не в курсе, кто она такая. То, что мы скрываем, мусульмане делают открыто, вот и вся разница между нами!

— Скажи правду, ты видела когда-нибудь Тавиньу с другой женщиной? — вдруг вспомнила о наболевшем Лидиани.

— Единственная женщина, с которой я видела Тавиньу — это ты, — с лёгкой насмешкой в голосе ответила Маиза.

— Ты говоришь мне это в утешение?

— Нет.

— Если ты что-то знаешь, даже неприятное, я предпочитаю услышать от тебя правду. Я готова к ней!

— Я ничего не могу сказать, мне ничего не известно о твоём муже! По-моему, у него есть только одна женщина — это ты! — убеждала подругу Маиза.

Но та была не уверена и достала сотовый, чтобы позвонить мужу.

На пляже, где прогуливался Тавиньу, под него продолжала упорно подбивать клинья Одетти. Когда он подошёл к киоску, она была уже рядом и, услышав, что он приглашает какую-то девушку на открытие клуба «Нефертити», тут же сказала, что её дочь тоже будет там. Тавиньу, увидев экстравагантную пожилую женщину, встречавшуюся ему уже не раз, поспешил испариться.

Карла не понимала, чего мать хочет от неё, но та настаивала, что она должна-таки достать приглашения на открытие клуба и очаровать Тавиньу.

— Когда я был маленьким, со мной часто играла девочка по имени Мел, — сказал Лео матери, рассматривая марокканский платок, что делал часто. — Я почему-то часто вспоминаю её сейчас…

— Ты просто обожал её, — улыбнулась Деуза.

— А где она?

— Не знаю… Мы уехали, и больше я её не видела. Она не была дочкой наших знакомых.