Танец семи покрывал

— Все твое, — отозвался Стефан. — Я люблю тебя. Я очень полюбил тебя, Зара, как увидел… Но давай поговорим об этом позже. Ты слишком переполняешь меня… Расскажи мне про этот твой танец, тебе не страшно? Ты не боишься этих ножей?

— О, нисколько! Тут нужна сноровка… Мы долго репетировали. Лобов, который придумал этот номер, он ведь поразительный танцор! И постановщик тоже. Он увидел меня в училище на выпускном экзамене и сразу предложил мне работать вместе, — с наивной гордостью сказала Зара. — Это огромная честь для начинающей танцовщицы. Мы сделали этот номер, теперь работаем над другим…

— Надеюсь, вокруг тебя не будут плясать мужчины с топориками?

— Нет. У меня будет всего один партнер.

— Без ножа?

— Ты что-нибудь слышал о танце семи покрывал?

Стефан порылся в памяти.

— Что-то библейское?

— Верно. Это танец Саломеи, дочери Иродиады, которая очень им угодила своему отчиму, царю Ироду. Он обещал исполнить любое ее желание.

— Да-да. Она требовала голову Иоанна Крестителя. Ее надоумила мать. И ей подали голову пророка на блюде… Тебе тоже что-то принесут на блюде? Моя голова не подойдет для этой цели?

Зара рассмеялась:

— Нет, никаких голов. Просто танец. Под музыку Иоганна Штрауса. Тут важна идея и цветовая гамма. Семь покрывал. Первое, розовое, символизирует наивность человека, видящего мир сквозь розовые очки…

— Эту роль исполняет твой партнер?

— Он просто помогает воплотить идею. Он незаметно подает мне покрывала, под которыми я буду танцевать… Следующее — голубое, затем — зеленое, цвет самой природы, которая венчает молодую пару…

— Три, — подсчитал Стефан. — Она их меняет, как маски, твоя героиня…

— Четвертое — белое, цвет невинности, венчальный цвет…

— Хорошо бы, чтобы на этом дело и кончилось, — заинтригованный, проговорил Стефан.

— В жизни бывает иначе, — возразила Зара. — Пятое покрывало — цвета счастья, алого цвета.

— Цвета крови…

— Любовь и кровь рифмуются, — заметила Зара.

— Шестое?

— Желтое. Цвет измены, цвет разлуки…

— Становится страшно, — насмешливо проронил Стефан, хотя ему в действительности сделалось немного не по себе. — И последнее?

— Черное, — молвила Зара. — Я танцую под черным покрывалом и в конце номера накрываю им юношу.

— Оба погибают? Такова идея?

— Нет, юноша падает под черным покрывалом, а девушка продолжает танец с остальными шестью в руках как ни в чем не бывало…

Стефан немного помолчал.

— Этот Лобов… Что он за человек?

— Он — гений, — пожала плечами Зара. — Да, гений. И этим все сказано.

Глава 13 Баркарола

В доме Марианны горел свет.

Чон отворил ветхую калитку, прошел по влажной от густого тумана дорожке между старых берез и позвонил.

Марианна открыла ему дверь, кивнула, посторонилась, давая Чону пройти.

— Твой дом меньше, чем Стасин, — сразу определил Чон.

— Мой отец был рангом ниже Стасиного деда, — объяснила Марианна. — Проходи, садись в кресло. Рада, освободи гостю кресло.

Большая черно-рыжая кошка лениво спрыгнула с кресла и улеглась у ног Марианны.

Но Чон уже подошел к стене, увешанной фотографиями и старинными афишами.

— Посмотреть можно? — обернулся он к Марианне.

— Смотри на здоровье.

— Этот бравый военный твой отец?

— Похож? Он самый.

— А дама в мехах — мама?.. А это кто… Знакомое лицо…

— Это Надежда Андреевна Обухова, величайшая певица.

— Знаю, — отозвался Чон. — А это?

— Это современная великая певица, Виктория Николаевна Иванова, божья дудка, сопрано.

— А кто эта великая женщина? — продолжал расспросы Чон.

— Ты не ошибся, это тоже великая женщина. Зара Александровна Долуханова.

— А эта великая женщина?

— Эта — не великая, — ответила Марианна.

— Наконец-то! — обрадовался Чон. — Кто же она?

— Это я в роли Полины.

— Понятно. Эта зловещая физиономия принадлежит Германну?

— Да, это Нэлепп. Горжусь тем, что пела с ним вместе. А это — Ирина Архипова в роли Лизы.

— А это кто?

Марианна мельком взглянула на снимок и замялась. Этой секундной заминки оказалось достаточно для того, чтобы Чон внимательно принялся изучать лицо женщины на снимке.

— Одна знакомая.

— Страдальческое лицо, — определил Чон. — Сквозь такие лица просвечивает судьба. У этой женщины, наверное, была на редкость несчастная судьба?

— Да, сложная… А это Владимир Федосеев дирижирует Шестой симфонией…

Но взгляд Чона приковался к снимку женщины.

— Эта женщина, часом, не родственница Стасе?

Марианна сглотнула и быстро покачала головой.

— Нет? — проговорил Чон. — А что-то общее есть в выражении глаз… и наклоне головы… И взгляд… Стася так иногда смотрит, точно видит что-то жуткое в темноте и не может отвести от этого взгляд.

— Тебя не было три дня, — перевела разговор на другое Марианна. — Стася волновалась.

Чон удивленно обернулся.

— Как? Я же предупредил ее — нам с Пашкой подвернулась халтура в районном клубе, мы бодро собрались и поехали в Калужскую область…

— Наверное, Стася тебя неправильно поняла…

— Да нет же! Я ясно сказал ей… — убежденно проговорил Чон.

— Она часто не слышит то, что не хочет услышать, — согласилась Марианна.

— Это точно. — Чон помолчал. Потом, что-то вспомнив, вытащил из внутреннего кармана плаща пачку денег. — Это тебе. Возьми, Марианна.