Танец семи вуалей

– Больше некому…

– Но ведь прошло два года. Почему именно теперь он решил наведаться в подвал?

– Потому что задумал прикончить новую жертву… там же.

– Айгюль? Зачем?

– Спроси волка, зачем он ягненка задрал!

– Оленин – не волк.

– Маньяк испытывает потребность в убийстве. Ему хочется убить! Он без этого не может. Понимаешь? Руки чешутся, кровь играет…

– Ты нашел тело Айгюль?

– Нет… – признал Лавров. – И следственная бригада, которую я вызвал, тоже. Ну и что? Оленин просто не успел. Я ему помешал! Благодаря моему появлению Айгюль убежала. Пусть теперь криминалисты разбираются, что к чему.

– Ты им объяснил, как обнаружил тело Серковой?

– С какой стати? Я вообще не назвался. Позвонил из автомата, сказал, что залез в подвал из любопытства. Кладоискатель, мол, обследую старые дома. Случайно наткнулся на труп. Все…

– Думаю, убийца перестарался с первым трупом, – предположила Глория. – Слишком хорошо запрятал. Надеялся, что следствие копнет глубже, а они ограничились обычными мероприятиями по розыску пропавшей девушки. Которые не дали ожидаемого результата.

– По-твоему, маньяк хотел, чтобы тело Серковой нашли?

– Это была часть его плана. Поскольку замысел не сработал, во второй раз он оставил тело убитой девушки прямо в сквере, где подкараулил ее.

– Тем более что Марина Стешко не любила прогуливаться по тихим улочкам вокруг офиса… она была другого склада.

Лавров рассказал о книгах, которые стояли на полке Ларисы Серковой. Та увлекалась мистической историей Москвы, но смерть нашла ее не в виде призрака, а в образе человека из плоти и крови.

– В том доме, где лежал труп, раньше уже произошло убийство, – добавил он. – Примерно век назад неизвестный задушил горничную господ Олениных…

И Лавров, как сумел, повторил историю доктора и пациентки, которая умудрилась «внедрить» в его сознание чудовищную комбинацию прошлого и настоящего, переплетенных самым невообразимым образом. Ей удалось внушить Оленину, что он когда-то был ее мужем… и сотворил все то, что она расписала в красках…

– Ты ему поверил? – спросила Глория, когда Лавров закончил.

– Слышала бы ты, как он чесал все это от первого лица – сама бы поверила. Не мог он на ходу сочинить такую складную байку. Кроме того, его рассказ сходится со словами дворника. А уж они вряд ли являются сообщниками.

– Кто же убийца, по-твоему? Оленин?

Начальник охраны не был так категоричен, как раньше.

– Черт его разберет… По его мнению, в семейной драме вековой давности убийцей была жена графа. Она-де свихнулась на почве неразделенной любви и пустилась во все тяжкие. Сама изменяла мужу напропалую… а когда он ее застукал с любовником, решила зарезаться. Не получилось. То ли рука дрогнула, то ли она попугать хотела супруга… В общем, потом дама окончательно сбрендила и принялась душить горничных. Из ревности! А всю вину пыталась свалить на графа…

– Чтобы отомстить ему за поруганное чувство?

– Вроде того. Если провести параллель, он переводит стрелки на Айгюль…

– Понятно, – кивнула Глория. – Ведь в нынешней истории она называет себя его женой. Следовательно, она и убивает его ассистенток. Мотив в принципе тот же – ревность.

– Не спеши. Два года тому назад, когда погибла Лариса Серкова, Айгюль еще знать не знала Оленина и не ходила к нему на сеансы.

– Это означает, что все началось еще до того, как Айгюль обратилась за помощью к психоаналитику.

– У нее уже тогда были проблемы, – согласился Лавров. – И бредовые мысли. Вот будет хохма, если они с доктором заодно! Два психа спелись и воплощают в жизнь прошлые преступления.

– Почему именно прошлые?

– Начитались всякого… наслушались сплетен, возомнили себя мужем и женой и давай людей убивать. Больной ум нельзя понять с позиции здорового. Это мне доктор доходчиво объяснил.

– Ты забыл о танце. Танец семи вуалей! Не зря же Айгюль передала доктору диск с записью. Что она хотела этим сказать? Или напомнить?

– Если принимать во внимание прошлое, то… вероятно, хотела доказать, что она танцует не хуже Иды Рубинштейн, в которую был влюблен ее муж. Ида была первой исполнительницей этого танца, ведь так?

«Первой была Саломея», – мысленно поправила его Глория.

Несмотря на дефицит времени, Лавров успел залезть в Интернет и поинтересоваться Идой Рубинштейн, которую упоминал в своих признаниях Оленин.

– Кстати, у доктора в квартире висит ее портрет, – добавил он и пошутил: – Вкусы у него не изменились спустя сто лет.

Глория задумалась.

– Интересно, кто порекомендовал Айгюль обратиться к Оленину? В городе полно центров психологической помощи. Правда, Оленин пользуется известностью…

– Он знаменит, – перебил Лавров. – Многие любят обращаться к знаменитостям. Будь то врач, педагог или стилист.

– Какое впечатление он произвел на тебя в экстремальной ситуации? Одно дело общаться с человеком в его кабинете, и совсем другое – в обстоятельствах жестокого стресса.