Танец семи вуалей

Наверху хлопнула дверь, и Лавров поспешно достал сигарету и отвернулся к окну, сделав вид, что курит. По лестнице шаркающей походкой спускалась женщина. Лаврова обдало волной приторных дешевых духов, когда она прошла мимо.

– Накурят, хоть топор вешай, – проворчала ему в спину пожилая дама. – Бычков набросают… Убирай потом…

Он никак не отреагировал на справедливый упрек. На подоконнике и на полу, где он стоял, в самом деле валялись окурки.

Грузная жиличка не воспользовалась лифтом – очевидно, заботилась о своем здоровье. Пыхтя и отдуваясь, она добралась до первого этажа и хлопнула дверью парадного.

Лавров лениво дымил, наблюдая, как она шагает по двору, переваливаясь с ноги на ногу. Он редко курил и не испытывал от этого удовольствия. Мысль догнать женщину и расспросить ее о докторе показалась ему неудачной.

Отчего-то Лаврова не покидала уверенность, что Глория не ошиблась: Оленин находится дома, в своей квартире за бронированной дверью. Но если позвонить, он не откроет.

Итак… после убитой Марины Стешко ассистенткой у доктора работала Настя Яроцкая…

«Все девчонки хорошенькие, молоденькие, длинноногие, как на подбор, – сообщил Лаврову оперативник. – Оленин нарочно себе таких выискивал. Чтобы сочетать приятное с полезным…»

«Он с ними спал?»

«Черт его знает. Говорил, что нет. А их уже не спросишь. Правда, Марину Стешко перед смертью не насиловали. Он ее просто задушил! Синтетической веревкой… подкрался сзади, накинул веревку на шею и…»

«Где это произошло?»

«Неподалеку от дома, где жила погибшая. Днем в том скверике гуляют мамаши с колясками. Но по вечерам там пусто. Фонарей мало, местами тьма кромешная. Девушка поздно возвращалась с вечеринки…»

«Ее никто не провожал?»

«У нее был парень, на вечеринке они повздорили, и Марина ушла одна… Парень перебрал водки с горя, уснул прямо в гостях, на диване. С трудом растолкали…»

«Значит, у парня – алиби?»

«Ага, – кивнул оперативник. – В отличие от доктора. Тот утверждает, что пришел после работы домой, уставший, и лег спать. Естественно, свидетелей этому нет. Оленин живет один. Кстати, не женат. В его возрасте это ненормально…»

«Я тоже не женат, – усмехнулся Лавров. – И что с того? Запишешь меня в убийцы?»

Кто-то вошел в подъезд, вызвал лифт. Лавров слышал, как лифт поехал вверх, где-то на пятом или шестом этаже лязгнули раздвижные двери. Так можно простоять тут до темноты. А доктор и не подумает выходить. Небось лежит себе на диване у телевизора, потягивает вино… плохо ли?

«Чего я здесь торчу без толку? – рассердился начальник охраны. – В выходной день, между прочим. С утра Колбин вызвал, потом Глория нагрянула с неотложным поручением…»

Лавров затушил окурок и бросил на пол, к тем, что уже валялись. Не уносить же с собой? Хоть бы курцы урну какую-нибудь для бычков поставили или банку консервную.

«Насте Яроцкой повезло, – вспомнил он слова оперативника. – Когда Оленин ее уволил, ей подвернулась заграничная вакансия. Знакомая устроила Настю сиделкой к лежачему старику в какую-то итальянскую деревню. И та срочно уехала».

«Значит, она жива?»

«Жива, жива, – кивнул оперативник. – До сих пор сидит в Италии. Ухаживает за больным стариком. Мы связывались с ней по телефону. Она отрицает сексуальные отношения с Олениным. Наверняка лжет. Не хочет признаваться. Не понимает, дурища, что чудом избежала смерти. Оленин просто не успел ее убить. Упорхнула пташка!»

«За что он увольнял своих ассистенток?»

«Якобы за нерадивость. Не верю я ему! Изворотливый тип. Видать, подбивал к девчонкам клинья, а если те упрямились – увольнял, потом убивал. Или надоедали они ему…»

«Так упрямились или надоедали?»

«Не знаю! – насупился оперативник. – К нему в башку же не залезешь. По какой-то причине он увольнял девушек… скорее всего, перестраховывался. Ну, чтобы перевести стрелки. Мол, барышня уволилась, и он за нее больше не в ответе…»

«Пока в деле только один труп? Марины Стешко?»

«Да… Серкова числится пропавшей. Но она тоже мертва, я уверен! А Яроцкая просто вовремя укатила за границу. Иначе он бы и ее прикончил».

– Домыслы… – пробормотал Лавров, меряя шагами площадку между лестницами. – Ничего, кроме домыслов…

Гулкое эхо подхватило его слова. Хлопнула дверь парадного, в шахте лифта что-то скрипнуло, двинулось, и кабинка поехала. Было слышно, как переговариваются внизу женщина и ребенок.

«Домыслы, – повторил про себя Лавров. – Выходит, Оленин будто нарочно привлекает внимание к своей персоне, убивая бывших ассистенток. Бывших, потому что перед тем, как задушить, он их увольняет. Хотя почему „их“? Пока убита только Стешко, это неоспоримо. Остальное – из области предположений. Что же получается? Милая девушка Сима, которая любезно согласилась записать меня на прием, – следующая жертва? Как только Оленин ее уволит…