Танец со стеклом

— Я тебя люблю, — сдавленно произношу, пытаясь успокоить истерику. Мне так хотелось сейчас, чтобы он был рядом и успокоил.

— Успокойся, — он так мягко говорит, что от этой бережности мне ещё больше хочется плакать. — Она моё прошлое. А ты — моё всё. И тебя я не отпущу никуда и никогда. Я готов ради тебя меняться. А статьи — это полнейший бред.

— Да плевать мне на эти статьи, Марк. И что люди будут думать — тоже. Главное, что обо мне думаешь ты. И что я значу для тебя.

— Всё, — так легко и просто отвечает он мне. — Я не думал, что кого-то полюблю после её предательства. Но только с тобой я и узнал, что такое любовь.

Слёзы непроизвольно катятся по щекам.

— Ты не веришь мне?

— Верю.

Я понимаю, что сама наступаю на те же грабли. Без доверия ничего не получится. А так я извожу и себя, и его. Он ведь тоже чувствует это всё.

— Скоро приеду, всё будет, как раньше. Пообещай больше не сомневаться во мне.

— Обещаю, Марк.

Мне на самом деле стало гораздо легче. Это ведь и была её задача. Марк не дал мне ни одного повода. Смотрит на меня, как на восьмое чудо света.

— Ложись спать. И не пропадай больше, я переживаю.

— Хорошо.

Смываю все эти тяжёлые дни с себя в горячем душе. Немного прихожу в себя моральный покой, зато теперь физически меня мучают боли внизу живота. По календарю всё в порядке, поэтому я не понимаю их происхождения. Ставлю самые простые и короткие номера в клубе, и их выполняю со звёздочками в глазах. Съёмки были назначены на воскресенье, и Леон на генеральном прогоне чувствует жар, исходящий от меня.

— Че с тобой?

— Плохо. Нормально. Станцую.

— У тебя температура, минимум, тридцать восемь.

— Всё нормально, Леон. Я потом в больницу.

Нельзя так делать, не зная откуда растут ноги и из-за чего боль, но я делаю. Выпиваю обезболивающее с жаропонижающим, и на пару часов меня

отпускает. Я даже улыбаюсь, хотя Алаев смотрит на меня подозрительно.

— Меня твой Словецкий убьёт, если с тобой что-то случится.

— Ничего не случится. Он не в курсе вообще.

— ЧТО? ТЫ ДУРА?

— Да, спасибо, что заметил, — смеюсь я. — Всё путём. Тебе не прилетит больше.

— Надеюсь.

Наш выход. Куча людей в зале, ведь финал идёт в прямом эфире.

— И сейчас выступает наставник, который является крашем всех наших фанаток. Алаев Леон. Ох, девчонки, ох держитесь, ведь он выступает не один. С ним на сцену выйдет Королёва Даная. Мастер спорта, призёр международных соревнований и его давняя подруга.

Номер классный, сложный, профессиональный. С Леоном у нас был огромный опыт совместных выступлений, поэтому делаем всё легко и друг друга понимаем с полуслова, полувзгляда и полувдоха. Он не романтичный. Скорее, быстрый, резкий, хоть местами и чувственный. На самом деле, не со всеми получалось так, как с Леоном. Мы были с ним похожи в том, что оба были сумасшедшие, и могли делать такие поддержки, что можно сказать спасибо, что не убился.

Номер заканчивается, и у нас берут короткое интервью.

— Леон, Даная — вы были невероятны. Скажите, как долго вы репетировали номер?

— Неделю, — улыбается Леон. — Мы с Даной давно знакомы, давно вместе выступаем, и я она согласилась по старой дружбе помочь мне.

— Невероятно! Даная, можно вопрос тебе? Буквально недавно вышли провокационные статьи о твоих отношениях с крупным бизнесменом Марком Словецким. Расскажи, правда ли это, и как он относится к твоей профессиональной деятельности и таким танцам?

— Ой, — выдыхаю я, сохраняя улыбку. — Вы знаете, Марк у меня супер понимающий, он меня всегда во всём поддерживает, хоть и ругается, что я порой много работаю, но всё понимает. А что до статей, пресса всегда останется такой. Никто не знает человека внутри полностью, его внутренний мир, нашс ним мир. И танцы, на мой взгляд, как и любое творчество, позволяют больше прочувствовать и понять это. Просто не всем дано.

— Как скоро Марк Словецкий официально перестанет быть одним из самых завидных холостяков?

— Это лучше у него спросить, — смеюсь я.

И девушка задаёт пару вопросов Леону, а я чувствую, что боль становится сильнее. Прощаюсь с Леоном, который сотню раз благодарит меня, и надеюсь, что смогу доехать сама. В дороге мне звонит Марк.

— Да, родной?

— Что ты вытворяешь?

— Ты о чём? — много чего, нужно уточнить о чём он конкретно.

— О шоу. Ты вообще не отдыхаешь, Дана.

— Прости, что не сказала. Я сначала злилась, а потом боялась.

— Я уже понял. Где ты сейчас?

— Ты только не волнуйся. Я в больницу еду, что-то мне плохо.

— Что с тобой?

— Живот болит. Температура.

— Ты с водителем?

— Нет, я сама. Всё хорошо.

— Дана, блять, ты сумасшедшая? В какую больницу?

— В первую. Да всё пучком. Я уже тут. Сейчас посмотрят, и сразу домой поеду.

— На связи будь, пожалуйста, сейчас ребят отправлю.

— Ладно.

Видя моё состояние, врачи тут же принимают.

Проводят осмотр, измеряют всё.

— Кажется, у неё кровотечение. Киста лопнула.

— Сообщите Марку, пожалуйста, — тяну бумажку с номером, которую написала в регистратуре, медсестре.

Меня увозят в реанимацию, а после введения анестезии я ничего не помню.