Танец стихий

Внезапно Роже довольно улыбнулся, встал и определенным образом взмахнул рукой в сторону двери. Щелкнул замок. Я недоуменно посмотрела на дверь, потом на мага. Сердечко екнуло: вскочив, я бросилась в соседнюю комнату: там, кажется, была какая-то маленькая дверца… Анах перехватил меня за талию на полпути, резко развернул к себе и страстно обнял. Голова закружилась, словно я снова приложилась к бутылке Дика. Руки скользнули под плащ мужчины. Я слегка откинула голову назад, губы мои раскрылись, глаза заволокло туманом… Вокруг нас что-то сверкнуло и маг медленно отстранился. Но рук с талии не убрал. А я так и осталась стоять, глупо хлопая глазами с приоткрытым ртом, ожидая поцелуя.

Глава 3

Туман рассеялся и я увидела совершенно другую обстановку… Кажется, меня банально похитили. Внутри нарастала волна ярости. Правда, если честно, то не столько из-за похищения, сколько из-за того, что выставила себя дурой, неправильно истолковав поведение анаха. Так сказать, выдала желаемое за действительное.

Из моего горла вырвался крик гарпии на последней стадии бешенства, я обхватила правой рукой ладонь мага, лежащую на моей талии, и, резко развернув её, выкрутила кисть. Да, не зря Лелька таскала меня с собой на занятия по самообороне. Сенсей мог бы быть доволен: сложный прием удался на славу!

К чести Роже, надо сказать, что он не вскрикнул. Хотя, что я знала о физиологии анахов? Может, его только рассмешила эта выходка?

— Хочешь, чтобы я тебя поцеловал, просто попроси, — маг самодовольно ухмыльнулся.

Зарычав, я со всей силы пнула… воздух, так как анах мгновенно переместился за мою спину. Как это у него получилось, я не поняла, но попыток насолить нахальному мужчине не прекращала.

Вскоре магу надоело наше импровизированное танго, и он, обхватив меня, повернул к себе спиной, зафиксировав мои руки так, что я пошевелиться вообще не могла. А каждая попытка освободиться причиняла острейшую, — к счастью, кратковременную, — боль, После очередной безуспешной попытке освободиться, я обмякла, решив замаскироваться под обморок.

— Ну что, воительница, больше глаза мне выцарапать не хочется? — съехидничал этот хам.

Я скрипнула зубами от злости и пожелала ему счастливой и долгой жизни в месте настолько отдаленном, что отсюда не видать. Как можно витиеватее, разумеется. Мой партнёр по стихийной тренировке замолчал, похоже, опять впав в ступор от новой выходки. Интересно, анаха кто-нибудь удивлял столько раз на дню? Или это личный, хоть и сомнительный, рекорд в Кеприи.

— Ладно, больше не буду, — с трудом выговорила я, почувствовав в теле нарастающую слабость.

— Точно? — спокойно уточнил маг: иронизирует, гад.

— Тебе поклясться или перекреститься, — раздраженно пробурчала я: находиться в скрученном положении было весьма унизительно.

— Да ладно, так поверю, — медленно ответил Роже, — хотя наверняка об этом ещё пожалею!

Я в ответ только многообещающе хмыкнула, подтверждая худшие опасения мага. Но благоразумно оставила сладкое на третье, предпочтя плавно осесть на пол, когда он меня наконец-то отпустил. И, наконец, обратила внимание на обстановку…

Из моего горла раздался полувскрик-полувздох. Роже заметно дернулся, но, увидев что послужило причиной таких звуковых эффектов, довольно ухмыльнулся. Да, приятель: после общения со мной, нервишки все-таки придётся подлечить.

Но представшее перед глазами зрелище заставило меня забыть о маге: шестнадцати угольная комната с высоченными потолками. Что шестнадцати — стало понятно, когда я пересчитала все восемь окон, перемежающихся с цельными плитами узорчатого камня фиолетового цвета. Из всего, что я видела в жизни, он более походил на чароит. Вот только еще и мерцал, словно тигровый глаз. Но даже не это повергло меня в такой восторг: в каждом высоченном окне виднелись невероятной красоты заснеженные вершины. Небо на фоне заходящих кроваво-оранжевых солнышек приобрело серебристый оттенок. А снег на вершинах гор упоенно отражал краски заката, напоминая огромную гору пломбира с сочным сиропом, струящимся по желобкам разломов.

Не в силах больше любоваться этой разрывающей мое чувствительное сердечко красотой, я заворожено поднялась и шагнула по пушистому мягкому ковру. На каменных стенах висели старинные гобелены с изображением сцен сражений и мирной жизни изящных кеприйцев. То, что изображены не люди, было понятно с первого взгляда. В глубоком алькове, который был вырезан в одной из стен между двумя окнами, стояла огромная кровать с балдахином и занавесками. В центре комнаты находился фиолетовый стол, который окружали его мягкие пуфики. Вот и вся обстановка. Ни одной двери пока не видно. Несмотря на сгущающуюся за окнами вязкую темноту ночи, освещение в комнате было яркое и равномерное. Казалось, что светится сам воздух.

— Нравится, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Роже. — Это теперь твоя комната. Вы с ней прекрасно гармонируете, — уже более ехидно добавил он.