Танец стихий

Вдруг к барабанному ритму неожиданно присоединился высокий мелодичный голос. Я растерянно оглянулась: пела Вера! И как пела… Мелодия, выводимая переливами серебряного голосочка, затрагивала некие струнки в сердце, наполняла восторгом. Танцуя под эту невероятную, словно древнюю волшебную эльфийскую, песню, я испытывала такой экстаз, что уже не замечала ни серых камов, ни гудящей толпы, ни смрадных бараков… И чувствовала странное единение с абсолютно чужими мне валлом и Верой. Музыка смолкла, танец закончен. Тяжело дыша, я подошла к валлу, рядом с которым уже стояла раскрасневшаяся Вера.

— Меня Радом звать, — вдруг сказал валл, видимо, тоже прочувствовавший общее настроение. — И, девочки, я с вами до конца, каким бы он ни был…

— И я, — возвышенно вздохнула девушка, прижав руки к груди. — Это было… нечто! Я и не знала, что так пою. Но Кира танцевала… и у меня просто вырвалось…

— Спасибо, — прошептала я. — Но давайте просто посмотрим, что будет дальше.

Толстый кам торжественно вступил на сцену и что-то продекламировал толпе.

— Сказал, что продаемся только комплектом, — облегченно вздохнула Вера: девушка до последнего не верила, что торговец сдержит свое слово. — Ого! Ну ничего себе, начальная цена! На эти деньги можно построить небольшой городок!

Народ, услышав запредельную цену, начал потихоньку расходиться. Большинству экзотическая троица была не по карману, как бы не хотелось приобрести в личное пользование первый кеприйский ансамбль. Перед помостом стояло лишь десятка с два кеприйцев, но у всех оставшихся глаза горели решимостью выиграть аукцион.

То там, то здесь потенциальные покупатели выкрикивали свои предложения: поток новых цен не утихал. Глаза Веры все больше округлялись, Рад же оставался невозмутим: насколько я поняла, редкому валлу есть дело до денег, они в большинстве своем кочевники. Но есть и исключения — вроде моего старого друга Дика, которого, увы, наверняка давно нет в живых.

Вдруг Вера испуганно вздрогнула, увидев, как поднял руку некто в широком плаще: лицо кеприйца было сплошь замотано тряпками, оставались только две прорези для глаз:

— Это цвак! — в панике прошипела она. — Он хочет купить нас, чтобы убить!

Рад подбоченился и прикрыл собой девушку: кажется, наш бравый вояка имеет некую склонность к белочкам. Незнакомец же поднимал руку все чаще, упорно перебивая цены. Многие кеприйцы поспешно удалялись с торгов: словно проиграть торги было великим позором. Через некоторое время перед помостом остались только четверо: старый дряхлый кам с горящими глазами: вот уж точно — седина в голову, бес в ребро. Хотя серые камы не седели — просто лысели. Второй — тот самый незнакомец, обмотанный тряпками. Третий, — сердце мое предательски дрогнуло, — явно анах: только они ходят в таких тяжелых черных плащах, скрывающих все тело, да низко опускают капюшоны на лицо. Четвертый — давно замеченная мною жертва желтухи с огненно-красными волосами, да абсолютно черными глазами: словно парень сошел с экрана одного из многочисленных фильмов про демонов, которые любят клепать режиссеры моего мира.

— Кто это? — спросила я Веру, чуть наклонившись к девушке.

— Красноголовый? — уточнила Вера и, дождавшись моего кивка, продолжила: — Это эфемерид, он с материка Тау, за Великим океаном. Слышала, что Тау — сплошь пустынные плато и там очень жарко. Честно говоря, не очень бы хотелось самой убедиться в этом.

— Понятно, — кивнула я, соглашаясь. — А какой магией они владеют? — и, наткнувшись на непонимающий взгляд Веры, уточнила: — Ну, вот анахи берут силой, цваки мозгами, валлы — какими-то природными способностями… А как обстоит с этим у эфемеридов?

— Честно говоря, не знаю, — покачала головой Вера, донельзя удивленная моей осведомленностью. — А какая разница? Хотя, конечно, есть: возможно, будет труднее убежать. Судя по жуткому взгляду, он весьма тобой заинтересован. Прямо не знаю, за кого и болеть… но против кого, уверена: лишь бы цвак нас не купил. Это сразу смерть! И ведь никто не вмешается: рабы его собственность и он что хочет, то с ними и сделает!

Первым, тяжело вздохнув, сдался кам. Толстяк, смешно бросая тоскливые взгляды, вперевалку удалился. Через некоторое время эфемерид со злостью сплюнул и ушел, не оборачиваясь. Теперь остались только двое, и сердце сжал страх: а вдруг Вера права и за тряпками скрывается цвак? Это раньше фиолетовые ирокезы были относительно дружелюбными, сейчас же они для меня, как и для всех землянок, объявившихся в Кеприи, стали смертельно опасными.

Последним сдался анах. Он вдруг глянул на меня из-под плаща. Словно острым кинжалом по сердцу полоснул взгляд оранжевых глаз: вздрогнув, я мелко затряслась всем телом. Рядышком тряслась Вера:

— Нет! — в отчаянии шептала она. — Нет…

Но, если тот, замотанный, на самом деле — цвак: неужели анах не учуял врага, который находится настолько близко? В это верилось с трудом, так что оставалась надежда, вдруг Вера ошиблась: незнакомец просто не хочет быть узнанным и это вовсе не означает, что он — озлобленный цвак.