Танец страсти

Что он рассказывал? Если бы Малин услышала эти истории от кого-нибудь другого, то сочла бы их бредом воспаленного воображения. Но она слишком давно и хорошо знала Юхана, чтобы не понимать, что он говорил правду, пусть в нее и трудно поверить. Совпадения? Никогда в жизни она не слышала, чтобы кого-нибудь преследовали подобные совпадения. Бред, мистика, чертовщина, но Малин верила, что ее соседу действительно угрожает серьезная опасность. От кого она исходит? Странные слова насчет Йена никак не шли у нее из головы, заставляя сомневаться то во всем, что наговорил Юхан, то еще хуже — в том, что она знала о Йене.

Задремавший за столом старик проснулся от боя часов. Пробуждение не принесло облегчения. Где-то под веками осталось видение из тяжелого, словно бы чужого сна: в сером, смутном тумане — не тумане даже, а мглистой ледяной взвеси — мечутся страшные тени, заслоняя бледный свет, а из непроглядного сумрака смотрит знакомая львиная голова. Вот тяжеловесный нос корабля приблизился вплотную, так что можно различить резные фигуры по бортам — в точности как те, что он рисовал накануне, но что-то в них неуловимо изменилось… Корабль словно бы ожил, римляне грузно переступают с ноги на ногу, очнувшись от смертного сна. Буреус видит, что нависшее над ним днище состоит из какой-то слоистой трухи. Чешуйки трутся друг о друга, издавая треск, непереносимый для уха… Он ужаснее звуков битвы, стонов раненых и воя ветра, разрывающего небеса! А с верхних палуб вторит пронзительно-тоскливый хор, и то, что кроется за его звуками, недоступно пониманию: так петь не может ни одно живое существо. И Буреус с ужасом замечает, что римляне прислушиваются к этим звукам, а вот уже они начинают вплетать в этот потусторонний хор и свои голоса. Господи, твоя сила! Избави от демонов!

Но видение не проходило. Стало быть, эти тени с корабля — старше, главнее Всеблагого и Милосердного? Ужас не давал ученому продохнуть и не позволял отогнать от себя эту невозможную мысль. И тогда страшная догадка пришла на смену видению. Старик застонал: он же сам записывал за рассказчиком стих, в котором содержалось предсказание. Как он всегда восторгался поэзией безвестных скальдов, чья фантазия породила столько миров и чудищ! И вот одно из этих чудищ перед ним. Нагльфар, корабль мертвецов, пришел, чтобы приблизить конец мира и гибель богов!