Танец убийц

— Да, я королева Сербии. Урожденная Луньевица! Это Вы, кажется, забыли, месье. Я совсем не Мария-Антуанетта, которая была дочерью императрицы, я дочь нищего Луньевицы. И ты, Саша, не увидишь меня всходящей на эшафот гордо, как дочь императора, когда все будет кончено. Нет, меня с криками поволокут на казнь, так же как и другую королевскую потаскуху, мадам Дюбарри.

Король побагровел от гнева.

— Следите за своими словами, мадам!

— Саша! Я боюсь! Боюсь за себя и за тебя. Давай соберем вещи и исчезнем.

— D`ois-je comprendre, madam, que vous voulez quitter le pays?[102] — спросил ледяным тоном Александр.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Я поражен, мадам. — Голос короля походил на визг. — И это после всего, что я для Вас сделал! Вы вступили в связь с врагами династии. Это выглядит как государственная измена. Я отдам Вас под суд, потому что я все еще король. Вы не первая королева, которую осудят за измену. Почитайте книги по истории. Там много примеров. Только смотрите…

Он поперхнулся, как если бы что-то попало ему в горло, побледнел и качнулся. Прежде чем он упал, Михаил успел подхватить его на руки и помог дойти до дивана. Довольно долго Александр сидел без движения, наклонившись вперед. Его массивная голова висела на тонкой шее, как переросшая тыква на стебле.

Королева стояла перед ним на коленях и поддерживала руками его голову.

— Саша, любимый, что с тобой? Тебе плохо? Принести твои капли?

Было очевидно, что его угрозы отдать ее под суд не произвели на Драгу никакого впечатления.

Он захныкал как ребенок.

— И как только я мог сказать тебе такие ужасные вещи, Драга, ch'erie? Ты простишь меня? — Тут Александр вспомнил, что они не одни, мягко отстранил ее и встал.

— Королева права, Василович, — решительно сказал он. — Я должен отречься. Но не подумайте, ни на секунду, что я бегу от какого-то мятежа. Если бы дело не касалось королевы, я отдался бы в руки моих врагов. Она для меня важнее всего на свете. Если я не смогу сделать ее счастливой, жизнь для меня ничего не значит.

Он замолчал, снял залитое слезами пенсне и вмиг стал казаться на десять лет моложе. Отечное, с двумя вертикальными бороздками между бровями лицо казалось удивительно молодым, близорукость же придавала ему выражение отставшего в развитии. Пенсне — Михаил сейчас это понял — только маска, за ней прячется маленький мальчик, который чувствует себя потерянным в мире взрослых.

— Вам известна моя жизнь, Василович, и Вы сможете мне поверить, если я скажу, что не знал, что такое счастье, пока не познакомился с королевой Драгой. Я родился под несчастливой звездой — в тот день, когда я появился на свет, армия моего отца потерпела позорное поражение. Я рос не так, как другие дети, и не потому, что я был принцем, а потому, что дом наш был полем битвы, где мама с отцом вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Я был для них не ребенком, а добычей, которая доставалась после удачного нападения то одному, то другому. И вот наконец я обрел покой в любви к хорошей женщине. Трагедия моей жизни состоит не в том, что я не стал великим королем, а в том, что не стал хорошим мужем.

— Это неправда, любимый, — пробормотала Драга. — Ты сделал для меня больше, чем должен был.

Александр коснулся поцелуем ее волос.

— Со мной все кончено, Василович. Я мог бы вести счастливую жизнь, но начал ее неверно. Я думал, будет правильно сделать ее моей королевой. Вместо этого на нее обрушилась убийственная ненависть всей страны. — Он повернулся к ней: — А теперь скажите нам, королева Сербии, кого Вы ненавидите?

Драга нервно улыбнулась, театральность происходящего была ей неприятна.

— Ну что ты, Саша. Мне некого ненавидеть. И нет причин.

Александр обратился к Михаилу:

— Я тоже ни к кому не испытываю ненависти, а меня ненавидят, особенно те, кто был мною облагодетельствован. Почему? Из-за того, что я сын короля и сам король? Или потому, что я родился не в какой-то рыбацкой хижине на берегу Дуная? Ну хорошо. Допустим, я приобрел кое-каких врагов, потому что пользовался своими королевскими привилегиями. Но Драга? Она-то в чем виновата? Нежная, красивая женщина? Боже мой! Я никогда не должен был делать ее королевой. На свете есть столько прекрасных мест. Kennst du das Land, wo die Zitronen bl"uhn?[103]

Он выдержал драматическую паузу и вытер слезу.

Михаил слушал, наполовину сочувствуя, наполовину испытывая неприятное ощущение. Он казался себе кем-то, кто случайно обнаруживает, что человек, которого он считал абсолютно здоровым, на самом деле калека. Михаил вообще не ставил ни во что человека, жалующегося на судьбу и горюющего о своих страданиях. А в случае с Александром для этого и не было никаких оснований, но слепая, самоуничижительная привязанность молодого человека к жене трогала Михаила вопреки собственной воле.

— Случалось ли и с Вами такое, Василович? — спросил король. — Поняли ли Вы хотя бы раз слишком поздно, что когда Вы стояли на распутье, то выбрали неверный путь к счастью?