Танец убийц

— Я упомянул, что вынужден был вследствие давней болезни съездить в Швейцарию, и это стало поводом, чтобы прочесть мне целый доклад о необходимости готовить врачей здесь, дома. Вы же знаете, господин полковник, как он любит себя слушать.

— Уж не хотите ли Вы сказать, что Вас только за тем и вызвали в Конак, чтобы Вы это все слушали? Вы позвонили мне утром в четверть девятого, а сейчас десять минут третьего!

Михаил пожал плечами.

— После этого звонка я явился к генералу Петровичу и вынужден был до половины второго ждать, пока король меня примет.

— Вы сами просили об аудиенции?

Михаилу этот допрос начинал действовать на нервы.

— Нет, это была идея генерала Петровича.

— Вы ждали аудиенции пять часов. А сколько Вы были у короля?

— Вам не кажется, господин полковник, что Вы устроили здесь мне довольно неприятный допрос? — раздраженно спросил Михаил.

— Как долго Вы были у короля? — настаивал Машин.

— Минут десять или четверть часа.

— Вы приехали в Конак в половине девятого и оставались там до двух, значит…

Михаил перебил его:

— В начале девятого я позвонил Вам, около девяти я был в Конаке и ушел оттуда около двух.

— Куда?

— По совету лейтенанта Богдановича я выпил кофе на террасе «Сербской короны». Откровенно говоря, я был озадачен, когда он мне передал, что я должен с Вами встретиться здесь, в расположении части полковника Мишича. Я полагал, что Вы не хотели, чтобы Вас сегодня видели вместе с Мишичем.

— Я всего лишь участник именин Славы. Посмотрите вокруг, здесь множество офицеров на пенсии. Поэтому я выбрал этот день для путча. Праздник даже нашим людям хороший повод приехать в Белград. Впрочем, отовсюду приходят хорошие вести, кроме Ниша.

— Там стоит Моравская дивизия?

— Сначала на нашей стороне была только дивизия Дрина, затем последовала Шумадия, потом еще Тимок. С момента, когда Дунайская дивизия здесь, в Белграде, перешла также на нашу сторону, у нас четыре дивизии из пяти. Нам не нужно ждать, пока Морава размышляет. Когда они увидят, что оказались одни против успешно проведенного переворота, у них не будет другого выбора, как только присоединиться.

Оба офицера стояли в стороне от остальных гостей, которые укрылись от палящего солнца в тени специально сооруженного для этого дня и покрытого дубовыми листьями павильона. На другом конце двора солдаты, поддерживаемые тремя гуслярами, пели веселую народную песню. Через открытую дверь обеденного зала можно было видеть оставшуюся половину пирога Славы и охранявшего его солдата, который безуспешно воевал с мухами. Пирог утром был освящен, половину торжественно разрезали командир, старейший капрал и представитель третьего сословия и раздали рано пришедшим гостям. Вторую половину оставили на вечер.

Солдатам были предложены закуски, вино и водка. Гости сидели за длинными столами в беседке. Раздавался гул возбужденных голосов, и они становились все громче. В море лиц Михаил обнаружил лицо полковника Мишича и узнал нескольких офицеров — он видел их рано утром. Мишич болтал с каким-то штатским в поношенном костюме, который напоминал птичье пугало. Видимо, штатский рассказывал какой-то анекдот, потому что полковник громко хохотал. То, что Мишич был в состоянии веселиться подобным образом в день, который для него и его товарищей мог кончиться сущим адом, наполняло Михаила и злостью и восхищением.

— Ваш друг Мишич веселится на славу, — заметил он Машину.

— А почему бы и нет? Ему-то, в отличие от Вас, терять нечего.

Во второй раз за этот разговор Михаил почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Что Вы хотите этим сказать, господин полковник?

— Его же не сделали личным адъютантом короля. Да он бы такого повышения и не принял.

— А я от такого повышения лишь потому не отказался, — в тон ему ответил Михаил, с трудом сдерживаясь, — что тогда стало бы очевидным мое отношение к Александру. Его и генерала Петровича я оставил в уверенности, что они сумели меня заполучить. В конце концов, это всего лишь на двадцать четыре часа, точнее сказать, на двенадцать часов. И позвольте вот еще что заметить, господин полковник: в случае, если следующий король мне тоже предложит этот пост, я откажусь. Я уже был королевским адъютантом, и это была большая честь для меня, но — никогда больше! Потому что в ближайшем будущем такого короля, как Милан Обренович, не предвидится.

Машин успокаивающе положил руку на плечо Михаилу.

— Спокойствие, молодой человек. Я не хотел Вас обидеть. Вы были до сих пор за границей. Знаете ли, мы тут уже долгие месяцы живем этими планами, и все время на глазах у тайной полиции. Я сам включился в это дело прошлой осенью, когда вернулся из России. Тогда нас было меньше дюжины, а сейчас — настоящая организация: больше ста пятидесяти членов по всей стране, большинство из них офицеры, есть несколько курсантов военной академии. Если провалится хотя бы один, мы все погибли. Надеюсь, теперь Вы лучше понимаете, почему я так нервничал.

— Но у Вас не было ни малейшего повода подозревать меня, — возразил Михаил.

Машин на это ничего не ответил.