Танец В Небесах

Людиг так и не перестал изумляться — какие разные иномирянки попали к ним, эта вот, налетевшая на него, пухленькая, симпатичная девица, строящая всем глазки и виляющая пышным, тем, что ниже талии, и Леена — худенькая, такую запросто можно спрятать у себя на груди, умная, выдержанная, много знающая, умеющая разговаривать со всеми, к ней одинаково прислушивались и грурги, и горячие взрывные степняки. Ликт уже начал беситься, её пожелали взять в жены многие из приехавших, но надо отдать должное, она не выделяла и не давала повода никому, что очень нравилось Людигу.

— Стоп! — сам себе сказал он. — С каких это пор тебе нравится поведение отдельно взятой женщины? Что-то раньше за тобой такого не замечалось?

Он даже сбился с шага, остановился, покачал головой, удивляясь, и ясно как-то понял, что вот такую женщину он, похоже, и хотел бы видеть рядом с собою.

— Так, Людиг, взвесь и прикинь все как следует, судя по всему, этой худенькой иномирянке ох, как в жизни досталось, видно же по её грустным глазам. Да ещё лицо такое, надо Фейха озадачить, так и так проверить её кровь нужно, да и, может, есть возможность хоть не совсем убрать, но немного разгладить эти рубцы. Что касается его, Людига, он уже давно не обращал внимания на внешность, его всегда интересовала сущность, а в Леене он видел сильный стержень, такие как она — самые надежные.

Ликт раньше Людига понял, что его стародавнего друга и учителя очень заинтересовала Леенка, такой заинтересованности у жесткого и закаменелого друга-учителя он не мог припомнить. И тут, как бы ему не нравилась Леенка, он по-любому мешать Людигу не станет. Да и вряд ли кто осмелится вставать на пути Людига, таких смельчаков просто не осталось в живых, ещё с тех давних пор.

ГЛАВА 5

Сай за несколько месяцев, прошедших с появления у них Аса и Айна, как-то резко превратился из мальчишки в юношу.

Мамочка не переставала им любоваться.

— Юнчи, ты посмотри, каким воином становится наш Саюшка! — восхищалась она, когда сын не слышал. — Я вот задумалась — нет, нисколько не оправдываю того степняка, но, похоже, кому-то на небесах понадобилось смешать два разных народа, ужасной ценой, но в сыне проявилось столько хорошего от степняков.

Старик только улыбался:

— Добавь ещё сюда Сима — гибкость, ловкость, умение пролезть даже в узкую щель — это лабис. Айн намного тоньше Сая, а вот застрял вчера, наш же, как дикая кошка, извернулся и даже не оцарапался. Ничего не происходит случайно в этом мире, знать суждено было такому случиться. Вот и Аса провидение нам, вернее Саю послало, теперь я за него спокоен, он многому научился, знает, как биться на мечах, умеет обращаться и с боевым топором, пикой, с луком, можно сказать, родился, вот пойдет день на прибыль, начнем собираться к грургам, теперь мне все яснее видится, что пришла пора. Тсс, глянь-ка.

Их мальчик стоял на краю невысокой скалы, на которую они с Симом лазили с детства и подолгу там сидели, вглядываясь в далекие горы — за ними лежала страна грургов. Вечернее, заходящее солнце очертило его силуэт каким-то светом… широкоплечий, стройный, высокий молодой мужчина, казалось, вот-вот шагнет со скалы и не упадет, а взлетит высоко в небо.

— Истинный грург наш мальчик!! — восхитился Юнчи.

А неподалеку от них сидел Джас и тоже любовался сыном, пусть и не суждено ему узнать сыновней любви, но любоваться им и гордиться его умениями никто не сможет помешать. Ему, после пинков и ударов — судьба ли, Боги ли, преподнесли такой нежданный подарок, и Джас твердо знал — вся его жизнь, до последнего вздоха отныне принадлежит сыну, Вилье и старому учителю. Он вкладывал в обучение сына все, что только мог, учил его и учился вместе с ним.

Мифический зверь — никак Джас не смел называть его просто — Сим, похоже смирился с тем, что он рядом с сыном, уже не так ехидничал и перестал называть его убогим.

Иногда, лежа в тени звал его, Джаса, поговорить, называя просто — степняк.

Рядом с темной фигурой сына появились очертания огромной кошки — зверь просто соскользнул со скалы и через несколько минут позвал Джаса:

— Степняк, иди сюда!

Едва Джас подошел — в голове прозвучало:

— Время готовиться в путь. И как бы ты этого не хотел, пойдем через степняков — там непонятные дела творятся, твоему народу нужна помощь.

— Четвертуют меня в первом же селении, где я когда-то творил непотребное, — вздохнул Джас.

— Боишься?

— Боюсь ли? Пожалуй, да, но только одного — оставить сына, его мать и учителя без помощи, если что с ними пойдет не так, не будет мне покоя и в небытии, слишком много я им должен.

— Похвально, не ожидал!

— Что ты не ожидал, зверь мифический? Почему ты не веришь, что было у меня время подумать и понять, какой тварью, хуже лихвы был тот Джас.

— А этот?

— Этот засыпает вполглаза и спит как дикий зверь — ловит каждый шорох и больше всего на свете, самой чудесной музыкой для него сейчас звучит — дыхание спящих дорогих людей.

— Случись такое — простила бы тебя Вилья, что стал бы делать?

— То же самое — быть рядом, беречь и охранять.