Танец В Небесах

А Сай учился, он с жадностью поглощал знания, подолгу сидел в библиотеке, и не было у него лучше досуга, чем сидеть возле своей любимой мамочки, читать редкую книгу и обсуждать с ней и Симом прочитанное. Они спорили, смеялись, иногда и обижались немного — у каждого было свое мнение на то или иное событие, описанное в книге. А Сайх ловил себя на мысли, что он стал скучать по отцу, по дедам, по братикам и по степи…

Мамочка стала какая-то грустная, Сай всполошился:

— Ты не болеешь?

— Нет, просто устаю!

Ну как сказать сыну, что устает от усиленного навязчивого внимания грурга Ная. Он постоянно попадался ей на глаза, пытался приобнять, в последнее время нагло говорил:

— Цену набиваешь? Все равно моя будешь!!

Сайх же, зная свою мамочку, заподозрил неладное, отпросился с занятий и рванул в лечебницу, узнать, почему такая стала грустная Вилья. Фейх успокоил его тем, что она не болеет, и сын решил забежать к ней на минуточку, быстро и бесшумно — привык так, шел по коридору и услышал сдавленный вскрик, женский.

Прибавив шаг, рванулся за очередной поворот, что заканчивался тупичком, и увидел… какой-то здоровый грург прижимал к стене его мамочку, говоря грязные слова и пытаясь разорвать на ней плотную тунику.

Не видел своего сына в эту минуту Джас — вот когда проявились полностью его красные глаза. Как рванулся вперед сын, не зря Джас учил сына, да и здесь, в Доме Знаний, Сайх не пропускал спортивных занятий, плюс ещё Лена персонально занималась с ним иномирской борьбой.

Несмотря на то, что грург был повыше и намного мощнее Сая, отлетел он от Вильи мгновенно и, ударившись о стену, разъяренный рванулся к Саю, но увидев огненно-красные глаза, просто полыхающие глаза, испуганно приостановился, а затем его за шею ухватила мощная лапа, тут же разодравшая ему и одежду, и спину, насильника опять впечатало в стенку, и подняться он уже не смог, а встретившись уже с двумя парами красных жутких глаз, съежился. На грохот и крики бежали Фейх и пришедший навестить своего приболевшего воина Людиг. Увидев их бешеные, красные глаза, Людиг мгновенно понял, что дело плохо.

— Постой, зверь мифический, мы будем судить его принародно, вон, как степняки судят!

А побитый грург, с ужасом оглядываясь на страшного зверя, пытался отползти подальше, его тут же ухватили прибежавшие следом за Людигом два молодых грурга.

— Сайх, у тебя, как и у Сима, сейчас жуткие глаза, успокойся, эта мерзость ответит за все!!

— Запомните, люди все, я буду рвать на мелкие кусочки любого, кто даже косо взглянет на моих дорогих! — прогрохотал голос ставшего огромным зверя мифического, слышно его было далеко.

Прибывший в лечебницу Правитель Айхо тут же велел Фейху залезть этому позорищу в голову. А потом началась суета… что-то нехорошее узнал Фейх, и понеслись по столице грурги, служившие в сыске. К вечеру собрали всех друзей, приятелей, подружек — кто хоть как-то контактировал с насильником, прочитывали всех — что было очень необычно для грургов. Сайху сказали, что за этим насильником числится много грязных дел, и через два дня будет такой же суд на площади перед дворцом, объявлено об этом было по всей стране грургов.

Джас за сутки приехал на велосипеде, он бросил все, узнав что его нежной и хрупкой Вилье грозила опасность. Как дергался и боялся он всю дорогу за неё — опять испытать страх быть изнасилованной… у него полыхали глаза, встречные шарахались от летящего на огромной скорости красноглазого степняка. А Джас мечтал только об одном, чтобы эту мразь отдали ему…

К Людигу влетел уже в сумерки, Лена, Вилья и Людиг как раз шли на кухню — на вечерний чай.

Едва увидев запаленного, с резко ввалившимися щеками и красными глазами Джаса, Вилья — эта робкая, стеснительная девочка, бросилась навстречу, прижалась к нему — пыльному, пропотевшему и закрыла глаза от облегчения.

— Ты приехал?

И куда делся грозный, жуткого вида степняк? Он обнял Вилью одной рукой, а второй бережно-бережно гладил её волосы.

Людиг потянул Лену за руку, понятно было без слов, что этим двоим сейчас никто не нужен.

Вилья через какое-то время отмерла и, подняв голову, посмотрела на Джаса. Глаза уже не горели, только в глубине их оставался малиновый отсвет.

— Виля! — хрипло сказал Джас. — Виля, свет мой, изнь моя!

— Джас?! Ты??? Заговорил?? — Вилья уставилась на него удивленными глазами.

— Да, немного, язык астет!

Его маленькая девочка привстала на цыпочки и, так и не достав до лица, осторожно погладила подбородок.

— Как я рада, как будет счастлив сын! Ты заговорил!!!

Джас зажмурился, и наклонил голову к ней, безмолвно прося погладить ещё, она робко дотронулась до щеки:

— Колючий какой!

Джас кивнул и показал жестами, что ему надо привести себя в порядок.

А его стеснительная девочка засмеялась и лукаво так спросила:

— А словами сказать?

Джас тоже расплылся в широчайшей улыбке:

— Не се слова поучаются понятны!

— Я пойму! — пообещала Вилья.

Джас, подхватив свою легкую девочку, пошел по ступенькам наверх, в гостевую комнату, осторожно поставил Вилью на пороге и, поцеловав её в щеку, пошел мыться-бриться.