Танец В Небесах

Грурги, облетающие степи, посмеивались и говорили, что степь стала как разворошенный муравейник — везде что-то сторили, копошились люди, протянулись через степь две главные дороги — одна в страну грургов, другая к айнам.

Мудрая Лена давно отбросила идею рассказать об авто. Зачем загрязнять воздух и усложнять жизнь, пусть на велосипедах народ ездит — и полезно, и воздух остается чистым. Появились уже всякие велики, для пожилых — низенькие трехколесные, тандемные — когда двое ехали на одном, более длинном велосипеде с двумя сиденьями и могли периодически по одному отдыхать. Больше всего, конечно, полюбились велики детям и молодежи.

Вилье сшили платье, на последней примерке она аж прослезилась, нежно-голубое, пышное платье, оттеняло её глаза и волосы, казалось, воздушное неземное создание вместо неё залетело к ним. Все потрясенно молчали… Лена первой пришла в себя:

— Да, в моем мире много красавиц, но ты, сестричка, превзошла всех. Твои мужчины — им предстоит пережить шок.

В день свадьбы повелителя толпы принаряженных степняков с раннего утра тянулись к стадиону. Успела-таки молодежь сделать все кроме крыши, но дни стояли погожие, решили достроить её после свадьбы. А пока народ степенно рассаживался на стадионе, мест не хватало, дети и молодежь пристраивались прямо на ступеньках, предвкушая красивый праздник.

В центре поля установили помост, украшенный цветами, постелили дорожки, по которым сначала пройдет Джас, потом названный отец — Юнчи приведет невесту.

Пропел рожок, возвещающий о том, что торжество начинается. Все притихли.

Показался Джас, за ним степено вышагивали: Джаймис, Сайх с лабисом, Лена с Людигом и Голубой, семья сестры Джаса — Фатмы.

Джас в светлом, непривычном для степняков костюме, заметно волнующийся, был хорош, многие женщины восхищенно ахали — статный, широкоплечий, без единой жиринки, высокий… А рядом шел сын, во многом повторявший отца — та же фигура, мощные плечи, черные отцовские глаза. Только волосы светлые говорили о наличии грурговой крови.

Важно шествующий Джаймис на фоне высоких сына и внука явно проигрывал, но кого это смущало. Дед Джай упивался радостью и гордостью за своих любимых сына и внука. Взошли на помост, туда же с другой стороны поднялись Правители грургов и айнов и замерли в ожидании.

Через несколько минут из двери торжественно и неспешно вышел Юнчи, ведя под руку… небесное создание. Казалось, Вилья превратилась в фею… Восторженный вздох всего стадиона был единым…

Под руку с торжественным Юнчи, наряженнным в халат, вышитый золотыми нитками и сверкающий на солнце, просто плыло невесомое нежное воздушное создание.

Как Джас сдержался, чтобы не подбежать и взять свою Вилю на руки? Остановил его только насмешливый вопрос Сима:

— Что, степняк, нет терпения?

— Ой, зверь мифический, я все слова растерял!

Юнчи, подведя Вилью к Джасу, торжественно сказал:

— Отдаю тебе, Джас из рода Джаймисова, свою главную драгоценность, дочку мою — Вилью! Береги и люби её!

Джас, не сводя восхищенного взгляда с Вильи, осторожно взял её ручку:

— Клянусь перед всем народом никогда и ни в чем не обидеть мою нареченную Вилью, быть ей опорой во всем, любить и уважать до конца моей жизни! Да услышит меня Великий Путник!

Сайх, тоже восторженно и с нежностью смотрящий на свою мамочку, подал ему на маленьком подносике два кольца — опять же Лена подсказала, и сначала Джас осторожно надел на тоненький пальчик своей, теперь уже жены колечко, а потом смущающаяся Вилья старательно надевала ему.

Юнчи надел на их головы ободочки, накинул сверху расписной узорный платок и что-то зашептал над ним.

Ждали все привычного грома и сверкающих искорок, но на то он и Великий Путник — никогда не угадаешь, что он решит.

Поднялся над помостом небольшой ветерок, платок вернулся в руки Юнчи, а Джас и Вилья… стали подниматься в небо.

Это было… Замерли все. Пара, держащаяся за руки, поднималась… и у Вильи за спиной развернулись красивые крылья, голубые с черно-красными, цвета глаз, бывающих иногда у Джаса, полосками.

Пара кружилась в воздухе, хрупкая, тоненькая Вилья, легко удерживала своего мощного, высокого степняка. Как заорали все присутствующие при этом чуде!

Лена, Фатма, Джаймис — плакали, у Сайха на руках восторженно прыгала птичка-невеличка, что-то радостно крича, Сим довольно скалился, Юнчи часто моргал, Людиг, крепче обнимая свою все больше грузневшую жену, задорно смеялся.

Пара стала опускаться, Джас, первым вставший на помост, бережно принял свою птичку на руки и больше не отпустил, так и держал её на руках, до танца, говоря:

— Боюсь, улетишь!

А с трибун враз полилось:

«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…»

Как пели её степняки! Видно было, что поют от души, понравившаяся всем без исключения песня на много лет стала главной на всех свадьбах.

А Голуба загрустила:

— Сай, мы тоже с тобой полетим так?

— Обязательно, птичка-невеличка!

— Я маленькая, когда хоть вырасту? Вон, какие тетеньки красивые есть…

— Малышка, у нас с тобой крылья одинаковые, не переживай, я ни с кем не смогу взлететь, только с тобой.