Танец времени

Теперь, когда резкий темп, римский генерал установил его армию Rajput, принес им к Ямуне тридцать миль к северу от Mathura, враждебность, казалось, исчезала. Белизариус вел армию двадцати тысяч мужчин на марше хорошо более чем двухсот миль через девять дней — кое-что, что Rajputs будет хвастаться о в течение нескольких поколений. Но он не думал, что это было, что подвиг один, который составлял изменение, намного меньше вдохновляющие речи, которые он дал по пути. Jaimal и Udai Singh были оба образованы. Их похвала его риторики имела аромат эстетов, не солдат.

Марш был безжалостен так же как резок. Безжалостный к каждому. Убегавшие лошади были оставлены позади, травмированных мужчин оставляли позади — и области, через которые они проходили разграбленный и лишенный чего - нибудь съедобного или человеку или лошади. Деревни также, так как в это время года большинство продовольствия было сохранено.

Не было никаких злодеяний, также, переданный на крестьянство. Но это едва имело значение. Тот бедный народ жил близко к краю существования. Лишенный сохраненного продовольствия они зависели до следующего урожая, умрут многие из них. Если не голодания в их небольших деревнях, болезни и подвергания после того, как они отчаянно взяли к дорогам, чтобы найти убежище в другом месте.

Если бы война была выиграна быстро, то Белизариус убедил бы Дамодару посылать помощь области. Но не было никакого способа знать, будет ли это когда-либо случаться. Несмотря на ту неуверенность, Белизариус заказал сделанное. В жизни, которая видела много жестоких действий, включая резню восстания Nika, он думал, что это было возможно cruelest вещью, которую он когда-либо делал.

И... Jaimal и скрытый гнев Удэй Синга исчезли с каждым днем, они засвидетельствовали это.

Он думал, что он понял, наконец. Эти два были среди самых близких помощников Санги Rana. Они конечно были бы с Сангой, когда он преследовал Белизариуса поперек Индии после его побега из Kausambi.

Три года назад, который был.

"Так," он сказал им, "Вы наконец простили мне за забитых курьеров?"

Оба Rajputs, казалось, вспыхивали. С момента, Джэймал сказал мягко: "да, генерал. Я думал в то время, когда это была только дикость."

"Это была дикость," сказал Белизариус. "Курьеры даже больше, солдаты на станции — были только общим народом. Мальчики, два из них. Я помню. Память изводит меня, тем не менее, особенно когда я вижу детей."

Он охватил его голову в небольшом полукруге. "Полные невиновные. Не отличный, действительно, чем крестьяне я не осудил эти прошлые дни на смерть. Я сделал это тогда, я делаю это теперь, и безотносительно моих извинений, я не сделаю никаких извинений. Даже менее сегодня, чем я имел бы тогда. Поскольку сегодня—"

Он тянул его меч и указал вперед с этим, в жесте, который не казался театральным вообще. Ни к нему, ни этим двум мужчинам он не поехал около.

"Три года назад, я вел себя как животное, чтобы избежать монстра. "Сегодня наконец я" делаю так, чтобы убить вещь. "

И Джэймал и Удэй Синг сжали их челюсти. Не в гневе, но просто в определении.

"Здесь, Вы думаете?" спросил Джэймал. "Или на Ганге?"

"Где-нибудь между здесь и Ганг, наиболее вероятно. Монстр не пересекся бы к истокам Ямуны, я не думаю. С Rajputs, начинающим восставать, был бы слишком большой риск. Лучше взять дольше, но surer северный маршрут и крест к Шагу Бога. Но однажды в большую равнину, будет требоваться гарнизон в Mathura для подкрепления прежде, чем это продолжается, чтобы встретить Дамодару в Kausambi."

Это принесло некоторое хорошее настроение. Все три, превращенные в седле и смотрели позади них. Не было ничего, чтобы видеть кроме океана всадников и пыли, конечно.

"Mathura," злорадствовал Удэй Синг. "Который является позади нас. Животное Малвы должно будет оказаться перед нами с тем, что это имеет."

"Это был большой марш, генерал Белизариус," добавил Джэймал.

Таким образом это было. Достаточно большой, даже, чтобы смыть большие грехи.

* * *

"Это непристойно для женщины, чтобы вести воинов!" Это прибыло от одного из пяти руководителей Пазана, сидящих поперек от Ирэн в комнате трона и впивающихся взглядом в нее. Он был самый старый, она думала. Было трудно знать. Они все смотрели, любил древний, сокращает к ней, высушенный слишком долго на солнце.

"Невероятный!" она согласилась. Энергичный headshake, который следовал, заставил ее завесу слегка колебаться в обратной синхронии к ее " конскому хвостику ". "Мысль невозможна даже рассмотреть. Нет, нет. Я думал, что Вы должны вести армии, когда они граничат. Вы и остальная часть руководителей клана."

Пять руководителей продолжали впиваться взглядом в нее.

Сначала, потому что они подозревали ее в осмеянии. "Армии" были смешным сроком даже к ним — чтобы примениться, чтобы отделить колонки всадников Пазана, не, один из которых перечислит больше чем шестьсот или семьсот мужчин. Конкуренция клана и споры мешали Pathans комбинировать их силы близко.