Танец змей

– Не обращайте на нее внимания, мисс Ардгласс, – сказал я, наливая ей чаю. – Прелестная девушка всегда будет предметом… – Но стоило мне осознать, что именно я только что произнес, щеки мои стали пунцовыми. – Я о том, что… разумеется, сестра Дженнингс считает вас преле… Ну, и я не то чтобы думал иначе о… кхм… Хотите чего-нибудь к чаю?

Ей явно было столь же не по себе – очевидно, она вспомнила, как бабка пыталась навязать ее мне в невесты.

– Немного молока, пожалуйста.

– И я согласен с вами, – торопливо добавил я, не желая сидеть в напряженном безмолвии, – клиника выглядит очень приятно. Доктор Клоустон открыл ее, чтобы заботиться о престарелых островитянах. Он родом из этих мест, так что это его дар отчему краю. Он даже все расходы покрывает из собственного кармана.

– Очень щедро с его стороны. Удивительно, что никто в Эдинбурге не знает об этом месте. Наш добрый доктор, похоже, полон секретов.

Я чуть не облился чаем, ибо Кэролайн вслух произнесла ту же самую мысль, что посетила меня накануне.

– Как и все мы, правда? – прошептала она и пригубила чай, блуждая взглядом где-то в бесцветной дали. Я хотел было спросить, что она имеет в виду, но тут в столовую ворвался Макгрей.

– Ох, красота! Подыхаю от голода!

Он уселся рядом с Кэролайн и принялся руками накладывать себе еду. Она наблюдала за ним с неожиданным любопытством.

– Как дела, мамзель?

Она вздохнула.

– Неплохо, мистер Макгрей. Благодарю вас.

Макгрей заглотил глазунью в один присест, глядя на Кэролайн со странным выражением лица. Более того, он дожевал, прежде чем снова раскрыть рот:

– Соболезную насчет вашей няни.

Кэролайн резко повернулась к нему.

– Откуда вы?..

Макгрей кивнул – в глазах его светились понимание и сочувствие.

– Я знаю, что старая Берта души в вас не чаяла – и ее с вами нет. Это может означать лишь… Простите, вывод напрашивается только один.

Кэролайн опустила на стол чашку с блюдцем, глаза ее наполнились слезами.

До того момента я и не вспоминал о женщине, которая заботилась о ней с самого детства. Я и имя-то ее забыл. Я чувствовал себя ужасным глупцом, и меня хватило лишь на то, чтобы протянуть ей свой носовой платок.

Кэролайн спрятала в нем лицо и расплакалась. Никакой истерики напоказ, только сдержанный ручеек усталых слез, куда более горький, чем безудержные рыдания.

Столь же сдержанно она промокнула глаза, и черты ее снова ожесточились.

– Она была здесь, – процедила Кэролайн. Платок слегка приглушал ее голос, но в нем все же слышалась мрачная, грозная нота, которой мы не могли не заметить.

Я нахмурился.

– Она? О ком вы?

– Женщина, которая виновна в этом, – прошипела она. – Та, что гналась за мной, когда моя бедная Берта…

Она не смогла сдержать всхлип, однако слез в ее глазах больше не было. Хмурое лицо ее сложилось в суровую, недобрую гримасу.

Нужды в объяснениях не было. Перед глазами у меня сразу возник образ той высокой женщины в плаще, с которой Кэролайн не сводила взгляда, стоя у экипажа; той, в капюшоне, расшитом золотом.

Я собирался продолжить расспросы, но в этот момент в столовую вошли Шеф и Боб, и Кэролайн тотчас выскочила из-за стола. Одного лишь взгляда хватило, чтобы понять – обсуждать свои злоключения в присутствии этих двоих она не желала. Не пожелал бы и я.

Как и Макгрей, они сразу же набросились на еду, но то, как они ее поглощали – жадно, разрывая мясо голыми руками, – возмутило меня куда больше.

Шеф снова заметил, что я за ним наблюдаю (похоже, на это у него было особое чутье). А еще он увидел, что Кэролайн по-прежнему утирает слезы.

– Она сказала вам, какого черта тут делает? – раздраженно бросил он.

– Не могли бы вы последить за своим…

– Заткни свою пасть! – взревел Макгрей, заглушив мои слова. – Не видишь, что ли, девушка расстроена!

Шеф усмехнулся:

– Напомнить вам, кто жаждет вашей смерти?

– Ох, само собой! – разошелся Девятипалый – голос его звучал на октаву выше, когда в нем звенел сарказм. – Ведь щетка для сортира, которая у тебя вместо усов, так нас отвлекает, что мы совсем забыли про жирную корову! Спасибо… э-э… как тебя там зовут?

– Зачем тебе понадобилось мое имя?

– Чтобы, когда ты мне понадобишься, не пришлось орать: «Эй ты, говно усатое!»

– Можешь звать меня Шефом, – ответил тот – стало быть, это прозвище изобрел кто-то до меня.

– Ха! Размечтался, урод. Буду звать тебя Фуй.

Шеф насупился.

– Да что это за слово вообще такое?

– Без понятия. Приходит на ум, когда я вижу твои сраные усишки.

Я нетерпеливо засопел.

– Довольно любезностей. Что вы сделали с телом?

– Выкинули в море, – ответил Шеф с пугающим равнодушием.

– Просто взяли и выкинули? – спросил Макгрей.

– Нет, конечно, – сказал Шеф. – Сначала карманы его обыскали. – Он кивнул своему коллеге: – Покажи им, что мы нашли.

– Прошу, называй второго Бобом, – сказал я Макгрею, пока не разразилась очередная перепалка. Боб вывалил содержимое своих вместительных карманов наружу. Там были монеты, пакетик дешевого табака, подсумок с патронами… и маленький пузырек из зеленого стекла.