Танец змей

Вид открывался просто ошеломительный: изрезанное побережье состояло из темных зазубренных утесов и острых скал, которые резко выделялись на фоне плавных линий ослепительно белого снежного покрова. А позади них, туманные и расплывчатые в утренней дымке, высились пологие холмы, все как один лишенные растительности и оледенелые.

Казалось, будто мы очутились на краю света, в сотнях миль от всех и вся. Неудивительно, что Кэролайн решила позавтракать снаружи.

Капитан Джонс, явно привыкший развлекать пассажиров, велел своим мальчишкам вынести для нее столик и стул, а заодно и чайный сервиз – оловянный, который ветром за борт не сдует.

Кэролайн, одетая в плащ с капюшоном и теплые кожаные перчатки, вдобавок была закутана в пушистый плед из кроличьих шкурок. Ее разбитая губа и ссадина на щеке зажили удивительно быстро, и она попивала чай, восседая за своим столиком с грациозной осанкой.

В ее темно-карих глазах, жадно вбиравших каждую деталь окружающего пейзажа, сквозило нечто, чего я прежде за ней ни разу не замечал. Вид у нее был расслабленный, даже безмятежный – теперь, когда черты ее смягчились, она выглядела еще привлекательнее.

Я едва не поддался соблазну развернуться и уйти, чтобы не мешать ей, но она почувствовала мое присутствие и повернулась ко мне. Мы оба покраснели.

– Доброе… доброе утро, мисс Ардгласс, – кашлянув, приветствовал я ее.

– Доброе утро, мистер Фрей, – ответила она, тотчас натянув гримасу невозмутимости. В глазах ее снова зажглось лукавство.

– Стало быть, Шеф решил, что наш путь лежит на запад, – сказал я.

– Да. Капитан Джонс пойдет вверх по реке Клайд и доставит нас в Глазго. Так мы запутаем этих гарпий.

Последнее слово она процедила, пылая яростью. Я почувствовал горечь, подумав о том, какие тяжелые чувства, должно быть, сейчас ее одолевают.

– Я прежде не бывал на Гебридах, – сказал я. – Впечатляющие виды.

Она потянулась за чаем.

– Возможно, вы еще вернетесь сюда… когда все это закончится.

Я досадливо усмехнулся. Будущее за пределами подступающего Рождества казалось менее достижимым, чем заснеженные утесы на горизонте. А вот для нее, судя по всему, подобные тяготы уже стали обыденностью.

– Как там мистер Макгрей? – спросила она.

– Одурманен лауданумом. Настолько, что проспит до конца нашего путешествия.

– Это все морская болезнь? Но ведь сегодня так тихо.

– У него тяжелый случай.

– Насколько тяжелый?

– Крайне. Поверьте, в его случае помогают только опиаты.

Она криво улыбнулась.

– Я почти завидую ему.

– А я нет, – вздохнул я. – Ни капли. Ни за что не променял бы свои мытарства на его.

Зря я это сказал. Кэролайн помрачнела, явно вспомнив о собственных невзгодах – куда более мучительных, чем любые из тех, что выпали на мою долю.

Установилась неуютная тишина; оба мы разглядывали ландшафт на горизонте, погрузившись в меланхоличные раздумья, а скалистые заледенелые просторы весьма точно отражали наши настроения. Мы молчали и даже ни разу не шевельнулись, пока один из юнг не принес для меня стул и оловянную кружку, чтобы я тоже смог угоститься чаем.

Я решил, что пора перейти к делу. Эта беседа становилась все более неловкой.

– Мисс Ардгласс, – сказал я, – вы знаете, что у меня к вам накопилось множество вопросов. Где вы были все это время, как вы узнали, что мисс Макгрей находится на Оркнейских островах, насколько глубоки ваши познания о шайке ведьм и – господи, не знаю даже, с чего начать.

Она нахмурилась.

– Я думала, что мистер Макгрей тоже захочет послушать.

– Я бы предпочел начать этот разговор без него. Я хочу выяснить все факты. Макгрей же будет расспрашивать вас только о колдовстве, проклятиях, талисманах…

– Возможно, вам тоже не помешало бы расширить свои познания обо всем этом, – мрачно ответила она. – Если вы намерены переиграть этих проклятых тварей.

Она закрыла глаза. Возможно, ей вспомнились те жуткие январские события или смерть ее дорогой Берты, а может, и что-то еще, о чем я пока не знал.

– Это тот самый шанс избавиться от них раз и навсегда… – начал я примирительным тоном. – Мы…

Кэролайн, по-прежнему с закрытыми глазами, подняла руку, требуя тишины. Хотел бы я, чтобы она перестала отвергать мою помощь. Ничего постыдного в этом не было.

– Это длинная история, – наконец заговорила она. – Пожалуй, я начну с самого начала.

Она сделала глубокий вдох, потерла лицо и подлила себе чаю, словно хотела основательно заправиться перед тем, как пуститься в долгий путь.

– Все началось прошлым летом. Я была в Севилье, скрывалась от них. Испания – ближайшая страна на материке, где я никогда не бывала вместе с отцом. Франция, Германия, Бельгия – все там напоминало мне о нем. Там я провела лучшие годы своей жизни, поэтому ходить по тем же улицам и площадям, но уже без него было бы для меня мучительно. Однажды мне пришло странное сообщение. Это была телеграмма с единственным словом: Уксус.