Тангейзер

– Жить здесь не хотел бы, – признался Тангейзер. – Я поэт, на меня все это давило бы и обязывало… А я птица вольная. Мне нравится дикая Европа, где сперва нужно свести леса и осушить болота, чтобы начинать жить. Мы все делаем заново, мы молодые и дикие, в нас нет старческой немощи и осторожной мудрости, что граничит с трусостью.

Константин посмотрел на него с интересом.

– Наверное, ты прав. Здесь бы ты все время бунтовал и спорил с авторитетами, а в Европе пока нет авторитетов, мы сами ими становимся, ха-ха.

Глава 6

Константин знал об этих местах удивительно много, Тангейзер втайне завидовал, но утешал себя тем, что зато он умеет складывать песни, чего начисто лишен его высокомудрый друг. И не просто умеет, но здесь, в жаркой и загадочной Сарацинии, открыл новые черты души человеческой: не крайний аскетизм, что считается вершиной взлета человеческой души, но утонченная чувственность, что тоже наша, человеческая черта, и хотя она, возможно, целиком от Змея, однако мы все, что делать, и от Змея тоже.

Когда проезжали Кармил, Константин указал на приземистый горный мыс, где в древности первые иудейские пророки проклинали Баала, главного языческого бога, доказывали, что он и не бог вовсе, а одна из личин Сатаны, а потому язычники должны склониться перед Единственным и Истинным.

– Вон там, – сказал он, – жил сам пророк Илья… Видишь пещеру?

– Именно в той? – переспросил Тангейзер жадно.

Константин посмотрел на его юное взволнованное лицо, губы раздвинулись в снисходительной усмешке.

– Если не в той, а в соседней, – сказал он, – не все ли равно? Отсюда он вел наступление своими пламенными речами…

Тангейзер огляделся, повертел головой во все стороны.

– Храмы тут разрушены? Сарацинами или еще раньше?

– Здесь их и не было.

– А что было?

– Только жертвенники, – объяснил Константин хладнокровно. – А это просто груда камней, что рассыпается через десяток лет… Смотри-смотри, вот здесь Лемех убил человека, который построил первый город на земле и его потомство начало расселяться так стремительно…

– Кого?

– Каина, – объяснил Константин. – Каин так оброс волосами, что Лемех не увидел печать на лбу. Увы, стрелок он был первоклассный… К тому же на нем была шкура, содранная с первого Змея, а в этой шкуре любой становился лучшим в мире стрелком…

Дорога медленно и величаво поднимается, Константин весь как-то подобрался, посерьезнел, перекрестился, чем несказанно удивил Тангейзера. Подобно своему императору Константин не слишком демонстрирует благочестие, разве что напомнят, а сейчас вдруг сам без всякого подталкивания…

– Там похоронена святая Дева Мария, – сказал он Тангейзеру почтительно.

– Господи! – вырвалось у Тангейзера. – Где?

– Вон там, видишь?.. Это ее погребальная пещера. Последний ее приют…

Тангейзер перекрестился и некоторое время ехал тихий и полный благоговения, хотя сам император посмеивался над словами о непорочном зачатии и часто говорил, что такое невозможно, а сам он верит только в то, что можно доказать или проверить.

Проехали мимо гробниц Иосафата и Авессалома, Константин говорил о них тоже с придыханием и восторгом, но Тангейзер помнил только, что Авессалом от кого-то удирал и на скаку запутался пышными волосами в сучках ветки, под которой проскакивал на большой скорости. Его сбросило с коня, тут его и прибили, а кто такой Иосафат, вспомнить так и не мог, так как не слишком усердно слушал наставника по Священному Писанию.

Спускаясь по склону Элеона, пошли вскачь, благо никого не испугают внезапным появлением вооруженных франков, где только погребальные плиты, все долина в них, на многих странные иудейские значки уже стерлись под ветрами, что несут острый и жаркий песок…

Константин поинтересовался со странной усмешкой на лице:

– Не хотел бы оказаться погребенным здесь?

Тангейзер передернул плечами.

– Что за речи!.. Я молод и хочу жить долго!

– Все мы хотим…

– А вам что-то мешает?

– Нет, но… не узнаешь это место?

Тангейзер покачал головой.

– Нет.

– Тогда смотри и запоминай.

– А что в нем особенного?

– Долина Иосафата, – сказал Константин значительно.

– И что?

Константин вздохнул.

– Дорогой друг, ты настолько невежественен, что мне даже неловко. Даже не знаешь, что за место уготовано этой долине?

– Просветите меня, фрайхерр, – сказал Тангейзер почти с вызовом.

– Это место Страшного суда, – объяснил Константин. – Самое желаемое место для погребения любого сарацина или иудея. Господь однажды сказал устами Иоиля: «Я соберу все народы и приведу их в долину Иосафатову». Кстати, по исламу, кто будет председательствовать на Страшном суде?

Тангейзер в некотором раздражении пожал плечами.

– Откуда я знаю? Наверное, их пророк Мухаммад?

Константин покачал головой.

– Ошибаешься. Иисус Христос.

– Кто-о-о-о?

Константин повторил с удовольствием:

– Иисус Христос. Так что не такие уж мы и разные…

Долго ехали молча, лишь однажды Константин взглянул в сторону невысокой приземистой горы и посоветовал как-нибудь на досуге подняться туда.

– А что там?