Тангейзер

– Хочу, – ответил Тангейзер. – Я все хочу попробовать. И всем насладиться!

Голда победно улыбнулась.

Приближающиеся звуки музыки услышал не сразу, из темного прохода вышли, пританцовывая на ходу, очень легко одетые женщины в масках, в германских землях их вообще бы сочли голыми, несмотря на те легкие куски ткани на бедрах и груди, что не столько одежда, как украшение.

За ними появились сопровождающие их музыканты: все как на подбор молоденькие юноши и девушки, тоже в масках, но если женщины в масках из золота и с богатыми украшениями, то у музыкантов маски серебряные и закрывают почти все лицо, а у женщин маски начинаются чуть выше бровей и опускаются до носа, оставив рот открытым.

Голда сказала весело:

– Бал-маскарад!.. Думаю, тебе это знакомо?

– Чуточку, – признался он. – Пришлось видеть… издали.

– Что так?

– Тогда я еще не был так близок ко двору.

Она кивнула.

– Они сами потеряли больше, чем ты. На этом маскараде ты самый знатный гость!.. Идите, веселитесь!

Он с пьяной отвагой смотрел на нее откровенным взглядом.

– Госпожа Голда, а вы… участвуете?

Она расхохоталась.

– Зачем тебе, отважный рыцарь?

– Я хотел бы, – сказал он, сам поражаясь своей пьяной наглости, – прильнуть своими устами к вашим персям… таким роскошным, если откровенно…

Она засмеялась, ничуть не рассердившись, погрозила пальчиком.

– Всему свое время. Возможно, когда-нибудь…

Он вскрикнул пламенно:

– Как мне приблизить этот миг?

– Сам догадаешься, – произнесла она. – Идите же, вот и вам маска… впрочем, зачем она вам?

Он спросил в удивлении:

– А как же без маски?

– Вы уникальны, – сказала она со смехом, – вам не скрыться ни под одной личиной!.. Идите же…

Он сделал несколько шагов к танцующим, а когда оглянулся в сторону волшебницы, там уже было пусто. Он лихо тряхнул головой, расправил плечи и пошел на звуки музыки, что становились все громче. Кровь в ответ начинала разогреваться, сердце участило удары, а он ощутил, как тело наливается удалой и задиристой силой.

Глава 13

Несколько дней он просто насыщался, перебирая молодых женщин со страстным упоением, занимался с ними любовью в воде, на траве, на столах, сразу с двумя-тремя, а когда показалось, что начинает повторяться, отправился разыскивать хозяйку Голду.

Он отыскал ее только в Лазурном гроте, она сидела с ровной спиной перед огромным зеркалом, а две девушки старательно укладывают ей в прическу массу золотых волос, закалывают шпильками с янтарными головками.

– Госпожа, – произнес Тангейзер церемонно и учтиво поклонился. – Счастлив лицезреть вас.

Она скосила в его сторону глаза, не двигая головой.

– А, милый миннезингер!.. Как продвигаются ваши песни?

– Прекрасно, – ответил он. – Я счастлив, что вы спросили о самом главном.

Она ответила с легкой насмешкой:

– Обожаю мужчин, у которых дело важнее их наслаждений.

– Мы все такие, – заметил он скромно.

Ее красиво изогнутые дуги бровей приподнялись.

– Разве?

– Все, – уточнил он, – у кого есть дело. А кто работает только для пропитания, тех не считаем.

– А это кто? – поинтересовалась она. – Простолюдины?

Ему показалось, что она произнесла эти слова с пренебрежением, и хотя простолюдины иного и не заслуживают, он автоматически встал на их защиту.

– Простолюдин, – сказал он с нажимом, – может с удовольствием копаться в своем огороде, стараясь, чтобы у него было лучше, чем у других. Это и будет его делом! Но иной музыкант всего лишь зарабатывает на жизнь игрой, не стараясь создать новые песни…

Девушки поглядывали на него искоса, но улыбались заигрывающе только у хозяйки за спиной, не соображают, дуры, что в зеркало все равно видно.

– Тогда мне повезло, – произнесла она со странной улыбкой. – Хорошо, девочки, идите играйте.

Они ушли, опуская головы и тихонько улыбаясь ему украдкой, одна даже ухитрилась на ходу приоткрыть ему на краткий миг грудь с огромным красным ореолом вокруг сильно вытянутого, как мизинец, соска, и когда обе исчезли, Тангейзер сказал с чувством:

– Это не повезло.

– Что оказались здесь?

– Что я сейчас с вами.

Она сдержанно улыбнулась.

– Вы еще не со мной, не заблуждайтесь…

Он воскликнул пылко:

– А что нужно, чтобы быть с вами, госпожа? Только скажите!

Она рассматривала его с улыбкой, что манила его и тревожила. Что-то в ней и обещающее такое, чего еще не дала ни одна из женщин, и в то же время нечто опасное, словно находится в пещере с могучим и опасным животным.

– А вы как думаете, дорогой миннезингер?

Он ответил откровенно:

– Моя госпожа, когда я с вами, я ни о чем не могу думать! Я только чувствую.

– А что чувствуете?

– Счастье, – сказал он немедленно. – Счастье и радость.

– Это же главное, – произнесла она медленно, – или еще нет?.. Но я имела в виду, что вы сложите песнь лично для меня.

Он вскрикнул:

– Это будет моя лучшая песнь!