Танго на собственных граблях

— Ладно, говори лучше, что завтра будем делать? Кто с ней пойдет? Ты или я?

— По справедливости, лучше тебе пойти.

— А мне кажется, ей было бы приятнее пойти с тобой.

— Ты к чему это клонишь?

— Девочка в тебя влюбилась, разве не ясно?

— Ничего она не влюблена в меня. Просто я ей нравлюсь. Но ты же понимаешь, я не могу не нравиться.

— Да уж, от скромности ты точно не умрешь.

И две тени, бережно укрыв Настю теплым одеялом, на цыпочках вышли из комнаты. Ступать тихо они старались вовсе не потому, что им был важен покой уставшей Насти. Просто для них было принципиально важно, чтобы она спала и не увидела того, чем они займутся дальше. У парочки, поселившейся в ее квартире, была своя тайна. И эту тайну они должны были изо всех сил постараться скрыть от кого бы там ни было, и в первую очередь от маленькой хозяйки их большой квартиры.

На следующее утро Настю разбудил какой-то непонятный звук. То ли гул, то ли вой. Звучал он совсем недолго, но произвел на нее неприятное впечатление. И когда она прибрела на кухню, то ей показалось, что Нюта с Борей выглядят какими-то смущенными, словно ее не должно было тут быть или им не хотелось бы, чтобы она здесь находилась. Но они улыбнулись ей безупречно вежливо и сердечно, так что мгновенная напряженность растаяла бесследно.

— Что-то гудело, — сказала Настя.

Но ни Нюта, ни Борис ничего такого не слышали. Это снова немного удивило Настю.

— Что же это? У меня галлюцинации?

— Садимся завтракать, а затем сразу же едем к старцу, — провозгласил Борис, явно не желая говорить на эту тему. — Я тут навел про него кое-какие справки.

— И что узнал?

Настя все еще невольно придумывала объяснение странному гулу, поднявшему ее из постели. Что это могло быть такое? Но Борис заговорил, и ее внимание переключилось на него:

— Выяснилось, что старик этот весьма примечательная личность. Никакого отношения к твоему деду он, разумеется, не имеет. Он не Костромков и не Виктор. Зовут его на самом деле Сергей Михалев. И он уже давно находится в поле зрения правоохранительных органов в связи с организацией своеобразного бизнеса по объегориванию людей. Но пока что к суду не привлекался.

— Почему? Если полиция знает, что он преступник, почему они его не задержат?

— Очень ловок и хитер. Формальных поводов для задержания не дает. Все его жертвы в один голос твердят, что отдали свои накопления — деньги, акции или недвижимость — сугубо добровольно. Также в пользу старика говорит и тот факт, что лично у него никаких сбережений, счетов или иной собственности нет. Он гол как сокол.

— Куда же деваются все деньги?

— Вот это и загадка. Вроде бы они вкладываются в какие-то организации, которые в конечном итоге работают на благотворительность. Во всяком случае, так утверждает сам старик.

— Так благотворительность — это же… это же хорошо? — нерешительно спросила Настя.

— Хорошо, кабы не то обстоятельство, что все люди, столкнувшиеся со стариком, по словам их близких, на какое-то время куда-то исчезали, а затем возвращались, но уже с сильно опустевшим кошельком.

— Он их грабил!

— Скажем так, существенно щипал. Но при этом всякий раз пострадавшие еще долго клялись и божились, что лучше человека они не встречали, рассказывали о его удивительной доброте, несказанной щедрости к другим.

Одним словом, несли всякую ахинею, провозглашая его чуть ли не святым.

— И таких людей было много?

— Старик работает не покладая рук. В год регистрируется от трех до семи случаев, когда люди страдают от его деятельности. Кроме того, вокруг него постоянная свита из тех, кого он прикармливает. И тех идиотов, которые искренне верят в его особое предназначение и толкутся рядом, готовые служить ему во всем.

— И до сих пор ничего не сделано, чтобы предотвратить это безобразие?

Настя была возмущена.

— Говорю же, формального повода не было. Так-то все очень прилично выглядит. Ну, пожертвовали люди свои накопления, так ведь старик же не себе лично их взял. Да и сами обобранные твердят в один голос, что решение приняли самостоятельно, что жертвовали на добрые дела, а это не преступно.

— Но ты не веришь, что деньги идут на добрые дела?

— Не верю! — откровенно признался Борис. — На добрые дела так деньги не вымогают!

— Как он научился так сильно влиять на людей?

— Он сильный гипнотизер. Работает виртуозно. Откуда он узнал о том, что случилось с твоим дедом, разговор особый. Но получив эту информацию, старикан умело использовал ее в своих целях, чтобы сначала привлечь к себе внимание твоих родителей, а затем погрузить их в своего рода транс, после чего они оказались в его полной власти.

— И вы верите, что он способен на такие штуки?

— И даже более того. Ведь почему старик собирает щедрые пожертвования со своих прихожан? Потому что он слывет среди них вроде как чудотворцем, хотя, конечно, я в такие вещи не верю. Любое чудо — это лишь грамотно спланированный спектакль.

— Но люди верят.

— Дураки верят! — отрезал Борис. — Говорю вам, старик мошенник. Он работал до нашего и в других городах. И всюду быстро обрастал почитателями, которые чтят его чуть ли не святым.

— Да, ты это уже говорил.