Танго на собственных граблях

Старик явно не ожидал, что речь пойдет о его дочери, и теперь растерялся даже еще сильней.

А майор между тем не сводил с задержанного внимательного взгляда:

— Вот как? — произнес он. — Ну, хоть в этом вы признаетесь!

— Снежана моя дочь. К чему мне скрывать?

— У вас достаточно для этого поводов.

— Я творю добро. Это моя миссия в нашем мире.

Майор не сдержался и фыркнул прямо в лицо старику:

— Мы знаем, кто вы такой! — заявил он. — И знаем все о ваших так называемых духовных детях, а на самом деле несчастных, которых вы каким-то образом заманиваете в свои сети, а потом обираете.

— Неправда. Люди сами мне отдают излишки своих накоплений. Излишки — это грех. Щедрость — это добродетель.

— Избавьте меня от ваших лекций, — отрезал майор сурово. — И учтите, вам нас не обмануть. Мы знаем о ваших делишках куда больше, чем вы себе воображаете. И мы в курсе, что вы за тип! И поэтому мы тут!

Услышав эту последнюю фразу майора, старец метнул злобный взгляд. Но почему-то не на полицейских, как можно было бы предположить, а на Бориса, стоящего в углу с делано безразличным видом. Кажется, старец подозревал Бориса в причастности к появлению у него в доме наряда вооруженных полицейских. Настя не могла понять, хорошо это или плохо для них. С одной стороны, вид у старца был дико злющий. А с другой — пусть злится, сделать он им сейчас все равно ничего не может.

Однако старец уже взял себя в руки и довольно ровным голосом спросил у Платунова:

— Это все голословные обвинения или вы располагаете какими-то реальными доказательствами моей вины?

— Будут и доказательства. А пока что достаточно того, что вы — главный подозреваемый. Учитывая ваше прошлое, думаю, что за обвинением дело не станет.

— Подозреваемый? — пробормотал старец. — Подозреваемый в чем?! Можете вы мне это сказать?

— В убийстве. Вы обвиняетесь в убийстве гражданки Михалевой.

Вот теперь старец действительно побледнел.

— Снежана? — пробормотал он. — Она… она убита?

— Не прикидывайтесь простачком! Будто бы вы этого не знали!

— Не знал.

Вид у старика был совершенно обескураженный. Настя ему бы поверила, но майор придерживался иной точки зрения.

— Я вам не верю! — заявил он старику. — Вы, господин Михалев, — мерзавец и мошенник. Вы долгое время занимаетесь тем, что выманиваете у своих жертв огромные деньги.

— Не для себя! У меня ничего нет! Можете проверить мои налоговые документы! У меня нет никакой собственности.

— Правильно, своим казначеем вы назначили свою дочь… Покойную, между прочим.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Очень даже хорошо понимаете. Снежана — ваша родная дочь. И ей в отличие от ваших духовных сыновей и дочерей выпала куда более приятная роль. У нее вы не отбирали, а исключительно отдавали. Все, что вы успевали награбить у других, вы отдавали своей дочери на сохранение.

— Снежана занимается бизнесом. Дела у нее идут хорошо. Да, с помощью моих пожертвований дочь открыла несколько предприятий, создала сотни и тысячи рабочих мест.

— Значит, она ваши деньги не только сохраняла, но и приумножала! Однако в определенный момент вы предложили ей выплатить вам проценты или даже вернуть всю сумму. Дочь вам отказала. Между вами произошла ссора. Ведь между вами была ссора, не так ли?

Старец молчал.

— Можете не отвечать, — с удовлетворением произнес майор. — У нас достаточно свидетелей вчерашнего визита к вам вашей дочери. Ваши крики и угрозы слышали все сотрудники. И могу вам сказать, что как только стало известно об убийстве Снежаны, ее сотрудники с удовольствием сообщили о своих подозрениях на ваш счет. Могу сказать, что таких одинаковых показаний о том, кто может являться убийцей, мне давно слышать не приходилось. Все подчиненные вашей дочери указали на вас в качестве основного подозреваемого.

— И только поэтому вы явились сюда?

— Вы признаетесь, что угрожали вашей дочери? Призывали ее смерть?

— Это не то… Это другое. Вы не так все поняли.

— Чего же я не понял?

— Наши разногласия с дочерью не имели ничего общего с делами и ее бизнесом. Это… это было личное.

— Что личное? Поделитесь с нами, если вам есть что сказать.

Но старец молчал. Совсем недавно такой красноречивый и грозный, сейчас он начисто утратил свое величие. Смотрелся жалко и был просто несчастным стариком, которого жизнь здорово потрепала. На минуту Насте стало ужасно его жаль, но потом она вспомнила пустые лица своих родителей, марширующих друг за другом в белых балахонах, и всю ее жалость к старику словно ветром сдуло. Нет, не могла она верить в то, что он невиновен.

Глава 10

Но оказалось, что старик еще может влиять на них. Неожиданно кинув на Бориса колючий взгляд, он произнес:

— Вы все еще хотите, чтобы я вернул родителей этой девочке?

— Больше, чем когда-либо.

— Тогда у меня будет к вам разговор. Но вначале… хочу, чтобы вы кое-что увидели.

— Что же это?

— Погодите немного, дайте мне собраться с мыслями.

Старик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Губы его шевелились, но лицо было бесстрастно. Казалось, он находится в трансе.