Танго на собственных граблях

Но Борис теперь был настроен очень серьезно и болтать с врагом не собирался:

— Слушай, приятель, брось оружие, — посоветовал он Игнату.

Тот словно бы не услышал этого предупреждения и продолжил говорить:

— Но я видел…

— Все разговоры потом!

Теперь голос Бориса был холоден, словно лед.

— На счет три я проделаю в твоей голове аккуратную дырку, — сказал он сухо и, не дожидаясь ответа, начал считать. — Один… Два…

И было что-то настолько страшное в этом размеренном счете, что все, включая Игната, поверили, что стоит прозвучать заветной цифре «три», как Игнат будет мертв.

— Все, все! — крикнул Игнат, кидая оружие, словно оно жгло ему руки. — Я сдаюсь! Не убивайте меня!

Вид у него был до того жалкий, что друзья даже удивились, как это всего несколько минут назад этот человек внушал им панический ужас. Игнат плюхнулся прямо на пол и заревел в голос:

— Я не виноват! Я ничего плохого не делал!

— Разве что убил Снежану.

— Не убивал я ее! На кой мне сдалась эта баба? Пусть бы себе работала, если от этого была бы польза.

Настя видела, что Евгений по-прежнему не верит Игнату и смотрит на него с презрением и даже отвращением, но ей показалось, что про Снежану дядюшкин племянник говорит вполне искренне. Ну в самом деле, что ему какая-то там Снежана? У него были совсем иные интересы. А она этим интересам ничуть не мешала.

Но кому же помешала эта женщина? Ведь кому-то она должна была помешать, раз ее убили. Но обдумать эту мысль Насте не позволили новые обстоятельства.

Чей-то голос закричал во дворе:

— Вперед!

Все вздрогнули и подбежали поближе к окнам, чтобы понять, что происходит на улице.

— Что-то сейчас будет, — пробормотал Евгений.

Разоружение Игната прошло тем более вовремя, что с улицы раздались новые крики людей и выстрелы. Борис отважно высунулся в окно и, просияв, доложил остальным:

— Наши пошли на штурм!

— Молодцы! — оживилась и Нюта. — Все-таки не бросили нас!

Настя тоже выглянула в окно, но ей тут же велели спрятаться в надежное укрытие. На улице свистели пули, которыми отстреливались засевшие в доме злодеи. Но уже было ясно, что численный перевес на стороне нападавших. Да и оснащены они были куда лучше. Двое защитников усадьбы плюс Рудик, которому так и не удалось покинуть дом, мелькали то тут, то там. Но их задержание было лишь вопросом времени.

Не прошло и получаса, как был схвачен и обезврежен последний из злодеев. Им, как ни странно, оказался толстый Рудольф, догадавшийся спрятаться в камере, где совсем недавно держали Настю с Евгением. Его могли и вовсе не найти, да только Настя вспомнила, что в доме есть еще подвал, в котором можно скрыться. Оттуда и был извлечен Рудик. И пока его волокли наверх, он извивался и вопил, словно плаксивая баба.

Двое его не таких хитрых сообщников были обезврежены гораздо раньше. И теперь сидели, уныло понурившись и явно не особенно рассчитывая на защиту своего бывшего босса.

— Ну что, ребята! — подошел к ним Борис. — Не хочется снова за решетку? Нет? А придется!

Один из бандитов в ответ поднял голову и спросил с недоумением:

— И как это вы генерала не побоялись? Это ведь его дача.

— Нас Игнат всегда уверял, что сюда ни одна собака сунуться не посмеет, — добавил другой.

Но Рудик, который тоже находился тут, неожиданно сплюнул:

— Игнат… Не надо было слушать этого брехуна! Знаете, что он хотел сделать с нами всеми? Пустить в расход, как только надобность в нас отпадет.

— Врешь, падла!

— Жизнью клянусь. Вот этими ушами слышал. И они все тоже слышали.

И он кивнул в сторону Бориса и его компании. Двое разбойников взглянули на них, поняли, что Рудик не врет им, и засопели совсем уж уныло. Последняя надежда, которую они питали, что их хозяин вызволит их, рухнула вместе с прозвучавшим заявлением Рудика.

Настя подергала Нюту за руку:

— Пусть они вернут твою шубу! Уверена, что это они ее украли.

— Разберемся, — строго пообещала Нюта и посмотрела в сторону этих двоих таким строгим взглядом, что они совсем потерялись и, понурившись, поплелись в сторону ожидающих их машин.

Ребята из отряда задержания оказались приветливыми и дружелюбными людьми. Впрочем, это касалось исключительно пленников и Нюты с Борисом. Их они и по плечам хлопали, и обнимали, а некоторые особо шустрые пытались и целовать. Особенно Настю с Нютой. Но зато к Игнату ни один из них не проявил даже проблеска дружелюбия.

И Настя услышала, как командир отряда диктовал Нюте с Борисом указания:

— Сейчас самое важное для нас — это выяснить следующее, участвовал ли его дядя во всем этом безобразии, или же племянничек действовал исключительно по собственному почину.

— Пока что причин подозревать генерала в чем-то, кроме попустительства, у нас нету.

— А вы ищите. Мы не можем оставить в органах предателя. Особенно это актуально в нынешней ситуации. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь?

Видимо, Нюта с Борисом понимали. Потому что, посовещавшись о чем-то друг с другом, Нюта подошла к Насте и произнесла:

— Нам с Борисом еще придется задержаться в этом доме.

— Понимаю. Будете допрашивать Игната.

— А от тебя ничего не скроешь. Ты у нас молодец.

— Да ладно вам, — засмущалась Настя.