Танго на собственных граблях

— Он сам рассказывал, что все приемчики у него заимствованы у другого человека. Тот перед каждым выступлением накачивает Юдина. Последнему это не нравится, а только что делать? Сам собой он ничего не представляет, вот и приходится прибегать к услугам того, другого.

Видимо, этот другой человек — старик Михалев, отец убитой Снежаны. Такое совпадение, конечно же, не могло быть случайным.

И Настя с интересом спросила у тетки:

— Тетя… а ты рассказывала этому Юдину про себя?

— Кое-что. Немного. Ты же знаешь, я немногословна.

Как же! Немногословна она! Да тетка обожает поговорить. Правда, ее излюбленная тема — это она сама. Про других она и впрямь немногословна. Вряд ли тетка Наташа стала бы рассказывать их семейные легенды. Это скорее больше похоже на тетку Тамару.

Но Настя не успела до конца обдумать свою мысль, потому что родственница снова заговорила:

— И вообще, какое это имеет значение? — насупилась она на девушку. — Уж не думаешь ли ты, что в моей жизни было нечто, что отпугнуло бы от меня мужчину? Ну, знаешь!..

Но Настя не собиралась отступать. Раньше она много раз пыталась понять, как старец вышел на ее родителей. То, как много он знал про их семью, и впрямь можно было объяснить магией. Настя и верила, и не верила в такое. Но вот теперь у нее наконец появилась догадка, как и через кого могла произойти утечка информации об их внутренней семейной жизни, и в частности, об исчезновении дедушки.

— Тетя, а ты с этим Юдиным давно встречалась?

— Говорю же, около недели длился наш роман. Почти каждый день виделись. А потом бац, и резко оборвал все наши отношения.

— И наверное, это случилось уже после исчезновения моих родителей?

— Да. Я же говорю, в тот день, когда ты ко мне пришла за советом, как тебе быть дальше, мы с Юдиным и расстались.

— А про дедушку ты ему рассказывала?

— Про кого?

— Про моего пропавшего дедушку — Виктора Костромкова.

Тетка уставилась на племянницу как на ненормальную.

— Делать мне, по-твоему, больше нечего?

— А про кого рассказывала? Про меня? Про родителей?

— Нет, что ты. Хотя…

— Что?

— Про Тамару рассказывала, — призналась тетка. — Она мне как раз позвонила, а Юдин спросил, кто это. Пришлось сказать, что это звонит богатая старая дева, которая целыми днями торчит дома и от скуки уже не знает, куда ей себя девать.

Теперь Настя была почти на сто процентов уверена в том, что хитрый Юдин, выведав у болтливой тетки Наташи все, что его интересовало, захотел избавиться от обузы. Все было ясно как божий день. Но теперь еще одна мысль промелькнула в голове у девушки.

Да, тетка Наташа была чрезмерно разговорчива, даже болтлива. Сама она называла это откровенностью. Но у такой откровенности имелась маленькая особенность, во-первых, говорила тетка Наташа почти исключительно о самой себе. А во-вторых, если бы Юдин не начал в ответ изливать перед ней свою собственную душу, то поток откровенности женщины быстро бы иссяк. Тетя Наташа была не из тех людей, кто способен делиться чем-то, не получая чего-то равноценного взамен.

— Тетя… А что этот Юдин рассказывал о себе?

— Что? Да все больше жаловался.

— На что?

— Правильней сказать, на кого. На своего компаньона.

— А почему?

— Очень уж тот его достал.

Компаньона? Про кого это говорил Юдин? Уж не про старца ли — великого провидца, поселившегося в доме Юдина и взявшего бизнес в свои властные руки? Или все-таки речь шла о ком-то другом?

— А что у него с компаньоном не ладилось? — осторожно спросила Настя.

— Да уж очень много воли себе взял. Требовал, чтобы все по его слову делалось.

— А спорить с ним твой Юдин не пробовал?

— Сдается мне, что он этого своего компаньона побаивался. Через его дочь действовать собирался.

— Через дочь?

— Ну да. Так он сказал.

— А еще? — взмолилась Настя. — Что еще он тебе говорил?

Но тетя Наташа лишь страдальчески закатила глаза.

— Напрасно я тебя позвала к себе, — простонала она. — Никакого от тебя утешения. Думала, ты будешь меня поддерживать, а ты только мучаешь меня напрасно всякими дурацкими вопросами. Ну, какое это имеет отношение к той драме, которую я переживаю?

И женщина упала обратно на диван, картинно рыдая и содрогаясь. Обычно Настя в таких случаях кидалась утешать тетю, которая, надо отдать ей должное, от состояния жутчайшего отчаяния обычно очень быстро возвращалась в свое привычное жизнерадостное состояние. Но сегодня девушка не двинулась с места. Она прекрасно сознавала, что слезы ее тети — это всего лишь игра. Видимо, других более подходящих зрителей сегодня у нее не нашлось, вот она и призвала к себе племянницу.

Но Настя не могла ей посочувствовать. Более того, девушка чувствовала, как в ее душе поднимается волна негодования на свою глупую и недалекую тетку. Разболтала все их семейные тайны перед первым попавшимся проходимцем!

А тетка еще и подлила масла в огонь, воскликнув:

— Если не можешь посочувствовать, зачем пришла?

Настя молча поднялась и двинулась к выходу. Но уже у самых дверей повернулась и горько произнесла: