Танго на троих

– Слушай, ты билеты на выставку нам отдай, а то ведь так и забудем, – снова озадачил я друга.

– Билеты? – сощурился Геныч. – А разве они не у тебя?

– Нет, брат, ты мне их так и не отдал, сказал, что у тебя целее будут.

– Точно не отдавал? – прорычал он, яростно шаря по карманам.

– Однозначно, только не говори, что опять потерял, – продолжал я выбешивать друга.

– А знаешь, Евгений, билеты-то я дома забыл, – торжественно объявил Геныч, – вот прямо там, где выкладывал пиво и креветки.

– В морозилке? – подсказал я с ехидной улыбочкой.

– На столе, рядом с твоей мазью от геморроя, – прорычал Геныч. –  Я всё мечтал, как после долгожданной выставки расслаблюсь – холодненькое пиво, жареные креветочки…

– Ага, и любимая телепередача про китов, – закончил я.

– Гена, Вам нравятся киты? – прозвенел Снежанин голосок.

– Очень, особенно синие. Снежаночка, а у вас, кстати, какой рост? – Геныч хищно оскалился.

– Метр шестьдесят шесть, – ответила Снежана с печалью в голосе. – Я хотела стать моделью, но мне не хватило нескольких сантиметров, и я не прошла кастинг.

Я уже видел, что Геныч был готов развить опасную тему, и поспешил предотвратить неравный поединок:

– Да им же хуже, принцесса, упустили такой бриллиант. – И заметив, как Снежана благодарно мне улыбнулась, резко сменил тему: –  Ты мне вот что скажи, ты Диану хорошо помнишь?

– Какую Диану? – абсолютное недоумение в голосе.

– А ты разве много Диан знаешь? Хотя Артур говорил, что уже лет пятнадцать прошло, как вы не виделись. – Я осторожно забрасывал удочки, ожидая реакцию.

Внезапно глаза Снежаны округлились.

– Дианку? Так она же вроде во Франции. А ты что, её знаешь?

– Я не знаю, но слышал о ней и решил вот у тебя расспросить.

– А что ты слышал? – испытывала блондиночка моё терпение.

– Слышал, что она очень злая девочка, это правда?

– Да она вообще бешеная, – вынесла свой вердикт Снежана и, вероятно, была недалека от истины.

– А долго вы с ней общались? –  продолжил я допрос.

– Не очень, да мы почти и не общались. Она жила у нас около месяца, но дома почти не бывала. То на танцах своих, то у бабушки. Только ночевать приходила, и то не всегда.

– Она занималась танцами? – я вспомнил вчерашнее танго и жар заструился по венам.

– Ага, эта фанатичка даже с гипсом танцевать бегала, – пренебрежительно прокомментировала девушка.

– С гипсом? – спросили мы с Генычем в один голос.

– Ага, она руку сломала и ходила с гипсом и в школу, и на танцы, – Снежана скривилась.

Было заметно, что говорить о какой-то Диане девушка совсем не настроена, но вопросов было много, а получить ответы пока больше не у кого.

– Снежан, а почему Диана жила у вас?

– Ну, у неё же больше никого, кроме нас, не было и мама с бабушкой не стали отдавать её в детский дом, когда тётя Лена умерла. Мы Дианку пожалели, к себе взяли, а эта тварь неблагодарная чуть всем нам жизнь не испортила.

– А это как? – я очень боялся спугнуть разболтавшуюся девчонку, даже Геныч еле дышал.

– Да я не очень-то хорошо помню, мы о Дианке в семье не вспоминаем. Она, кажется, приставала к Артуру с Игорьком, а потом сочиняла про них гадости и угрожала.

Мы с Генычем переглянулись, несомненно, мысля в одном направлении.

– Как приставала? – спросил я, осознавая, что Диана была ещё мелкой девчонкой.

– А ты не понимаешь, как? – Снежана многозначительно закатила глаза.

Да ни хрена я не понимаю, конечно. И Соболев подобных намёков даже не делал. При этом было понятно, что Снежана озвучивает не собственные выводы, так как ей самой было слишком мало лет. Но я решил уточнить:

– Так ведь Диана была мелкая ещё, сколько лет-то ей было?

– Ну, лет двенадцать, наверное, – после недолгой паузы, необходимой для математических подсчётов, ответила девушка.

– А Артур ведь старше её?

– Да, на три года.

– То есть, двенадцатилетняя малявка домогалась пятнадцатилетних парней. Так, что ли? – озвучил я дикую версию, понимая, что это звучит, как полный бред.

– Ну, да, а чему ты удивляешься? У неё и мать была шлюха, она всю нашу семью опозорила – нагуляла ребёнка от какого-то черножопого француза. Вот и дочка в неё пошла.

Мы с Генычем снова переглянулись. Семью?

– Снежан, а Дианина мама кем вам приходилась? – осторожно спросил я. – А то я запутался слегка.

– Она была младшей сестрой моей мамы. Но из-за этой шлюхи мы потеряли квартиру в Москве, и дедушка умер от позора. Мы из-за неё всё потеряли! – эмоционально воскликнула Снежана.

Ну, так уж и всё? Что-то же осталось, наверное, либо было найдено непосильным трудом.

– Так, ну а Диана-то в чём виновата? – я не оставляю попытки докопаться до сути.

– Как это в чём? Она же вся в мать, да к тому же черномазая. Зачем нам такая родня – позориться? Пусть живёт в своём Париже и трахается со своими французами, – выдал наш нежный одуванчик.

Невероятная логика хрупкой дамочки поразила.

– Ну да, это всё объясняет, – оторопело сказал я, а Геныч сильно оживился:

– Снежаночка, Вы абсолютно правы – зачем нам темнокожие мартышки, когда вокруг столько нежных, белокурых красавиц. Правда, Евгений?