Танго нуэво

– Кошелек, Ржавчина.

Хозяин демонстративно достал кошелек, распустил завязки, выложил на стол свою долю – десять золотых, Анхель перехватил его руку и вытряхнул два из-за обшлага засаленного рукава.

– Лохов дури.

– Я у тебя хлеб не отнимаю, Крыс.

– Вот и не надо. Слизень сегодня заглянуть не обещал?

– Обещал. Подождешь его?

– Конечно, – Анхель взял со стола стакан Лоуренсио и медленно выцедил обжигающее пойло. А что?

Уплачено уже! Нечего тут за его счет шиковать…

Остальные завсегдатаи кабачка даже не смотрели в сторону стойки. Демонстративно так…

В «Ржавой крысе» не принято было интересоваться чужими делами, если хочешь жить. Так что…

Анхель убрал кошелек и опустился за стол. Сейчас он дождется Слизня, а потом обговорит с ним кое-что полезное. Слизень вечно на мели, он не откажется от пары десятков золотых.

А Анхель…

Сестра Лоуренсио ему нужна. Такие дурочки встречаются очень редко. Но денег-то на ухаживания нет! И не одолжишься вот так, запросто…

Почему бы и не тряхануть друга? Все равно за Алисией дадут приданое, так что деньги у Анхеля будут. Но это потом. И может, он даже отдаст Лоуренсио долг. Тоже… как-нибудь потом.

А пока…

Пока у него есть сорок реалов. Этого хватит на хороший букет и прогулку по морю. Разумеется, только для Алисии. Тут главное, чтобы эта мелкая дрянь, ее сестра, не влезла.

Кстати!

Надо со Слизнем и на этот счет поговорить! В портовых борделях нехватка симпатичных девочек. А плачущих женщин утешать всегда приятно.

А еще можно потом найти Феолу, когда ее дней десять или двадцать поваляют по всем кроватям, и она утратит большую часть своей спеси.

Маг?

И не таких обламывали! И магов, и не магов… никуда не денется. Да, это интересный вариант.

И Анхель заказал еще выпивку. В голове мужчины складывался сложный план. Ему надо будет многое сделать, но в результате он станет мужем красотки Алисии, богатым человеком и даже немножечко героем в глазах семьи Ксарес. Определенно игра стоит свечек.

Да где же этот Слизень. Вечно его ждать приходится, скотину… процент снижу! Вот!

* * *

Храм Ла Муэрте ничуть не изменился за прошедшее время. Он и еще тысячу лет простоит – не поменяется. Потому как Богине – нравится. А против ее воли идти – дураков нет. Жить всем охота.

Серхио здесь был нечастым гостем, но приходил.

Было у Вальдеса такое в характере, было, да и Ла Муэрте это в своей пастве поддерживала.

Лучшая молитва – она какая?

Понятно, делом.

Плохо у тебя всё? А ты посмотри, что можно сделать. Себе помочь не можешь, так кому другому руку протяни, глядишь, и у тебя что-то наладится. То, с чем человек может сам справиться, он сам и делать должен, а не бегать к Богу по каждому чиху. Другое дело, если серьезная беда.

Если речь идет о жизни, о здоровье, допустим, или вот, как пятнадцать лет назад. Антония не справилась бы с демоном сама. Тут уж Ла Муэрте пришлось вмешаться.

А с Карраско – справилась. И чего лезть?

Дана людям свобода воли влезать во все неприятности? Отлично! Вот и расхлебывайте так же – со свободной волей!

Серхио эти убеждения полностью поддерживал, и приходил, когда уж вовсе невмоготу было. А так он и дома помолится, и на работе. И Богиня его услышит, разве нет? Это – Богиня!

А храм…

Вот когда серьезно-серьезно, можно и прийти.

Серхио своим мнением со жрецами не делился, но искренне считал так. Когда мы молимся, мы просто отдаем кусочек своей души, тепла, любви – Богу. Богине. Улыбаемся им, как родителям, это ведь тоже важно.

Бог нас сотворил – и ему за это не нужно никакой благодарности. Родители нас родили и тоже любят просто так, ничего не требуя взамен. Но разве сложно подойти, обнять, поцеловать, сказать, что любишь? Ведь минутное же дело! Но такое важное… и потом так часто жалеешь, что недодал чего-то очень важного. Вот и с богами так же.

Помолился, сказал Богине, что ты о ней помнишь, что благодарен – и вперед. Жить, любить, улучшать этот мир. Тоже в качестве благодарности.

А сейчас он не молиться шел, а просить о помощи. Серьезной. И тут уж можно и в храм, и ждать. И снова – не просто так, полы протирать. И Эрнесто, и Тони ему кое-что рассказывали о своих посещениях храма. Серхио, конечно, не некромант, но просить Хавьера? Карраско – не Риалон. Не ему расхлебывать.

Будь рядом Эрнесто, Серхио бы и рассказал ему все и попросил о помощи. Но – увы. Самому придется, самому.

Жрец не выказал никакого удивления. Проводил Серхио в храм и оставил перед статуей Ла Муэрте, одного.

– Так надо, – ответил он на незаданный вопрос.

Ну, если надо…

Серхио, недолго думая, уселся прямо на пол. Прохладно, жаль, подушку не захватил. Ничего, потерпит. Богиня, ты же читаешь в человеческих сердцах и душах? Ну так я перед тобой, весь, открытый… надо ли говорить вслух?

Вальдес не видел себя со стороны. А вот жрец, который наблюдал из потайной ниши, только улыбнулся, глядя, как посетитель мягко валится набок. Едва-едва подхватить успел, чтобы не расшибся. И подушку подсунул, и одеялом укрыл. С Богиней так…