– Молодость и глупость.
– Согласен. Кто постарше, так не вляпаются. Найдут выход.
– Или им надо было увести нас в сторону именно некромантией…
– Или так. Не знаю. Факты я тебе изложил, дальше думай сам.
– Хорошо.
Амадо взял еще одну карточку и аккуратно внес на нее данные. Положил перед собой. Посмотрел на некроманта.
– Что?
– Когда найдешь этого дурака – позови. Хочется посмотреть, как это было проделано и чего стоило.
– Даю слово.
Это Амадо мог пообещать легко. И позовет, и попросит помощи. Нет, ну кому это было нужно? Просто – кому и зачем? Воздух… приказать ему забить легкие грязью, и человек быстро умрет. Приступ астмы, никто ничего не сообразит. В тюрьме-то? Ха!
Вода – сгустить кровь, и вот он тромб в сосуде. Тоже пара-тройка дней.
Спасти не успеют.
Но зачем, зачем усложнять себе жизнь с некромантией? Пока непонятно. Будем искать дальше. Может, на работе заночевать? В камере, если уж та свободна? А то дома Альба, ворчать будет…
Амадо вспомнил красивое лицо супруги, вспомнил визгливый голос… а потом решительно вытащил из нижнего ящика стола постельное белье.
В камеру! И – спать!
Мерседес лежала в кровати.
Мысли были тоскливые. И было их много.
И вообще…
Что с мамой? С отцом? Что случилось?
Это младшие… они маленькие, им легко соврать, их легко отвлечь. А она – нет. Она видит и красные глаза бабушки, и взгляд деда… случилось что-то плохое. Но как ей об этом узнать?
Телефонировать?
Она пробовала, но дома никто не отвечает. Это логично. Телефон стоит в кабинете у отца, слуги туда лишний раз не зайдут, разве что во время уборки. Да и бабушка ее от себя практически не отпускает…
И все же Мерседес кажется, случилось что-то неладное, недоброе…
Может, стоит поговорить завтра с девочками?
Тереса.
Феола.
Так получилось, что особо подруг у Мерседес не было. Как-то не сложилось. По соседству девочек ее возраста не было, а в остальном…
Мама – домоседка и наседка, скажем прямо. Не слишком общительная и с трудом заводящая новые знакомства. Отец вечно на работе.
У деда с бабушкой было полегче, но – так получилось. Знакомые были. А настоящих подруг не случилось. Такое тоже бывает… Мерседес вообще тяжело было сходиться с людьми, как и ее маме, кстати. Ей интересны были драгоценности, рисунки, краски, а не парни или прочие глупости. Но как это обсудить со сверстницами, которые хихикают, стреляют глазками в мальчиков, перешептываются и, словно по умолчанию, причисляют тебя к безнадежным занудам?
Почему-то ей казалось, что Феола и Тереса не такие.
Феола… интересно, что она сделала? И надо бы взять деньги из копилки на тот костюм…. Да, цвета старого вина, ей очень пойдет…. Сознание уже начало размываться, уплывать в темноту, когда что-то шкрябнуло за окном.
Тихо-тихо…
Если бы Мерседес спала, она бы и не почувствовала. И не услышала.
Но…
После похищения… Мерседес сначала сделала, а потом сообразила, что именно. Подхватила лампу, которая стояла рядом с кроватью, и прыжком оказалась возле окна. Не выглядывая.
Скрежет повторился.
И ручка начала медленно поворачиваться.
Еще минуту… да что там, еще пара секунд, и окно распахнется.
И…
Единственное, на что хватило таланта у Мерседес – это дернуть ручку самой. А еще – завизжать и запустить лампой в окно. И попасть, судя по глухому вскрику и звуку падения.
Когда на крик прибежали домочадцы, под окном никого уже не было.
Покореженная лампа, сломанные кусты, следы к ограде.
И Мерседес, которую пришлось напоить снотворным и уложить в спальне у бабушки и деда, чтобы девочка смогла хоть как-то поспать. Истерики у нее не случилось, но кому в ее возрасте полезны такие потрясения?
Девочка уснула, а супруги Веласкес сидели рядом с ней и переглядывались.
Завтра они телефонируют следователю. Он должен обо всем узнать и как можно скорее.
Глава 4