Танго нуэво

Одеваться умеет, глупостей не ляпает… пожалуй, Кармело к зиме сделает ей предложение. Вот, на святочные гуляния как раз и сделает. Женщины такое любят, а мужчины… а эта романтика обходится им практически бесплатно. Всю обстановку за них создадут городские власти.

И горки, и санки, и венки омелы… да много чего.

Согласится Эллора, там можно будет и дальше думать. Весной пожениться, съездить на недельку куда-нибудь, где не слишком дорого. Кармело комнату снимает, но у матери Эллоры свой дом на побережье. Вот его можно продать, добавить денег и купить что-нибудь в городе. Поближе к работе, к примеру. А там и дети пойдут, и мать сможет помогать Эллоре… все при деле. А уж на семью-то Кармело заработает.

Может, и без особой роскоши, ну так всему свое время! Вот лет через десять-двадцать…

И мужчина принялся расписывать девушке, какое у него блистательное будущее.

Эллора слушала, кивала, поддакивала.

И никто, никто не видел, как крепко она вцепилась зубами в леденец. Так она точно промолчит. А если рот откроет…

Хорошо, что леденец сладкий, а то аж скулы сводит от занудства. Но у девушки были свои причины встречаться с Кармело Луна Эскобаром.

Да, дорогой. И это дерево очень красивое. Безусловно, ты прав…

А Кармело в этом и так не сомневался.

* * *

Хавьер за работу взялся сразу.

Хоть и не любили Карраско, хоть и сами Карраско относились к людям не слишком хорошо, но свое дело некромант знал. И на отлично.

Первым делом снял аурные следы со шкафчика, подумал, покачал головой.

– Только ваши, тан Кампос.

– Ну… да. А что?

– И только сегодняшние. Кто бы к нему ни прикасался, свой след он стер.

– Та-ак, – не понравилось это мэру. Зачем стирают отпечатки пальцев, он знал. Надо полагать, аурный след тоже стирают не только ради чистоты эфира?

Хавьер тут же принялся проверять остальное. И не слишком удивился, когда попавшие под заклинание чашки засветились неприятным зеленоватым светом.

– Замечательно. Проклятье налицо.

– Проклятье?

– Не сильное, – пригляделся Хавьер. – Так… что тут у нас? – руками он чашку предусмотрительно не брал. Не хотелось следы стереть. – У нас тут «Взгляд из бездны», но слабенький, не выше второго…

– А для всех? – рыкнул градоправитель.

Серхио и Амадо переглянулись. Они-то отлично знали, о чем речь идет, и Вальдес взял на себя разъяснения.

– Тан Кампос, «Взгляд из бездны» проклятие, которое можно регулировать. Если максимально вложенная в него сила заставит человека достаточно мучительно умереть… и спасти не успеют, это больно, но очень быстро, то минимальный уровень, который обнаружил Хавьер, заставит вас просто поболеть. Может, дней десять. Тошнота, головокружение, кошмары, обмороки… обязанности свои вы выполнять не сможете. Наверное.

– Смогу, – огрызнулся градоправитель.

– Упав в обморок прямо перед королем? Через десять дней все бы развеялось.

– Или нет? – Амадо настороженно приглядывался к чему-то. Кофе? Сахар? – Карраско, кинь определение на яды. Сможешь?

Хавьер недобро сверкнул на следователя глазами, но послушался. Некроманты и такое могут, яд ведь причина смерти, считай, их поле.

Сахарница тоже засветилась зеленоватым.

– И что там хорошего?

– Водоросль.

– Че-го?

– То-го, – передразнил Риалона некромант. – Есть такая, если рыба или моллюск ее сожрет, станет… нехорошим для человека.

– А человек?

– Не умрет. Но заболеет[6].

– Для верности?

– Да, наверное, – прикинул Хавьер. – Проклятие активизируется, когда человек пьет из этой чашки… этих чашек. Плюс водоросли… ты их как почуял?

Амадо пожал плечами.

– Мне показалось, что оттенок у сахара не такой. Но я думал – показалось.

– Хорошее у тебя зрение, – проворчал Вальдес.

Амадо пожал плечами.

– Не жалуюсь.

После того, как он побывал в плену, тогда, на грани жизни и смерти, что-то в нем все же поменялось. Чувствительность, что ли, появилась обостренная? Сам иногда не мог ответить. Но к примеру, когда Альба на ужине у знакомых отравилась рыбой, Амадо и сам ее не ел, и Альбу отговаривал. Вот не нравилась она ему. Хотя рыбу-меч не каждый день попробуешь, и даже не каждый год.

И с другими продуктами так иногда получалось.

Вот и сейчас он смотрел на кристаллики сахара и знал, что ему этого НЕ ХОЧЕТСЯ! Совершенно. Никак.

Только если привяжут и силком накормят.

Тан Кампос уселся за стол и обхватил голову руками.

– И что мы имеем? Кого-то, кто прошел в мой кабинет, наложил заклинание на чашки…

– Нет, – отрезал Хавьер.

– Нет?

– Мэрия обвешана талисманами и сигналками. Применение здесь некромантии заставит насторожиться всех храмовников в радиусе мили. Так что чашки взяли, вынесли, заменив на другие, подсыпали вам яд и ушли. И были они здесь минимум два раза.

– Почему?

– Потому что, тан Кампос, ваши чашки сначала надо было увидеть и подобрать такие же.

– Мои – уникальны. Я их лично заказывал у Габриэля Маркоса Гомеса.

– Адрес, пожалуйста. – Амадо уже приготовил блокнот. – А еще – кто убирает в кабинете, у кого есть ключи, кто был у вас в последние несколько дней…

– Издеваешься?

– Тан Кампос, убить вас не хотели. А вот вывести из строя – с гарантией.

– Хотя и странно, но согласен, – кивнул Хавьер.

– Странно?