Но даже не сон меня так испугал, не то, что я увидела, а оставшееся ощущение чужого холодного взгляда. Я ненавижу, когда на меня смотрят в упор, когда стараются разглядеть что-то в моих глазах. Но на этот раз я чувствовала, что нужна моя реакция на то, что было во сне, что нужны мои эмоции. Но нет! То, что мое, – оно только мое, и делиться я не собираюсь. МОЕ. Я никому не отдам то, что сейчас происходит со мной, то, что творится в моей душе и в голове.
Это заставляет меня вставать по утрам с постели и начинать делать что-то, потому что появилась цель. И никому, ни за что я это не то что не отдам – даже не покажу. Это как тайная связь, которую страшно хочешь, но боишься обнародовать. Это что-то настолько личное и родное, что даже мысль о публичности вызывает ужас – как, это ведь невозможно, чтобы кроме меня еще кто-то коснулся! Мое – и все тут. Мое – такое родное, теплое и нежное, все распахнутое и такое… впервые отказал словарный запас, надо же… И не сметь к нему руками прикасаться, вот так вот.
Тут бессилен даже мой мэрик. Он не протестует, сидит себе в норке и хлопает глазками, наблюдая за тем, как я счастлива. Иногда он урчит довольно, чувствуя, насколько мне хорошо – или поскуливает, если вдруг я плачу. Но в целом он доволен – я никогда прежде не была такой, ни с кем. И только единственный человек сумел извлечь откуда-то изнутри меня такую, как я сейчас, сумел внушить мне что-то такое особенное, что заставило меня раскрыться и пойти навстречу.
Я даже стала получать удовольствие от таких перемен в себе. Хотя, возможно, дело в другом. Я просто влюбилась. И есть еще некое нечто… не хочу об этом, не могу.
«Ты будешь очень счастливая, Мэ-ри».
Да, знаю – я уже дико счастлива, нереально… И тот подарок, что я получила, для меня всего дороже. За него я буду благодарна до тех пор, пока дышу. Что бы ни было дальше, как бы ни повернулась моя жизнь – я всегда буду благодарна за то, что получила. Это самое ценное, что только могло быть. Я буду очень беречь его, потому что… Да просто потому что – и все. Мое.