Танго sforzando

— Порядочные мужики сейчас не в моде, — лениво процедила Марго, потянулась за яблоком, вцепилась в него зубами, не спуская глаз с широкой спины молодого человека.

Егор покосился на нее через плечо, кивнул:

— Тебе виднее, ты в моде лучше разбираешься.

Стеша с удивлением покосилась на молодого человека: от его плеч, коротко стриженного затылка волнами исходило раздражение, серые глаза, словно вороново крыло, укрыла темнота. Маргарита медленно прожевала яблоко, тонкие коготки с ярким маникюром клацали по столешнице:

— Нет, вот я серьезно, — начала она воодушевленно. — Самый распространенный типаж современного мужчины какой? Делец, владелец заводов и пароходов. Золотой мальчик — в крайнем случае. Потому что сейчас культ успешности. А успешность — это бабки. Поэтому сейчас мужик без бабок — и не мужик. А порядочность и большие бабки — вещи не совместимые.

Стеша опасливо покосилась на Егора, чувствуя, что это не ее спор. Приготовилась занять места в зрительном зале.

— Это верно, — неожиданно проговорил парень, заметно развеселившись, хотя взгляд оставался холодным и колким. Резкими движениями вытер руки полотенцем, отбросил его в сторону. — Раньше кто был на страницах газет-журналов? Шахтер, водитель, врач… Рабочий мужик. А сейчас? Набриолиненный дрищ с томным взглядом и мордой-гузкой, — Егор занял характерную позу с обложек глянцевых журналов, выпятил губы трубочкой. Стеша не сдержалась — хихикнула.

Марго поморщилась:

— Я тя умоляю… Ты вот сам-то не на доярку заглядываешься, а к чистенькой, аккуратненькой профессорской дочке клинья подбиваешь, — Марго вздохнула, полоснула Стешу взглядом: — Все хотят красоты.

Стеша улыбнулась:

— А красота, она в чем, по-твоему?

Марго догрызла яблоко, встала из-за стола:

— Красота — штука сложная и весьма относительная. И не всем по карману, — она усмехнулась, покачивая бедрами, направилась к выходу из кухни.

— А я думала, красота — она внутри.

Марго остановилась, посмотрела на Стешу свысока.

— Ой, меня сейчас стошнит, — она подошла вплотную к девушке: — Ты вот запала на нашего Егора. Думаешь, он весь такой герой, — она с вызовом посмотрела на парня, прищурилась. — Конечно, наш Егор — рыцарь, в ослепительно белых доспехах. Деньги свои сопляку отдал на лечение, ага, добренький. Тебя картошку жрать из-за этого заставит и в этом месяце, и в следующем.

Стеша усмехнулась:

— Ты все верно говоришь, Марго, никто и не спорит. Забирайте своих гламурных красавцев, делите с ними фен, шампунь-объем, лак для волос. Узнавайте друг у друга телефон лучшей маникюрши района, — она уткнулась носом в плечо Егора, вдохнула аромата моря и свободы. — А нечесаных мужланов оставьте таким же как я серым мышкам, не разбирающимся в моде.

Маргарита побледнела, ярко накрашенные коготки сверкнули хищно перед лицом девушки, уперлись в грудную клетку.

— Ты думаешь, ему жена нужна? — прошипела в лицо Стеше, кивнув на замершего Егора. — Нет. Ему нужен оруженосец. Ты сейчас за ним поплетешься в эту его Тмутаракань, на Крайний Север, грохнешь к его ногам карьеру, жизнь, будущее своих детей. Не отнекивайся, я уже по глазам вижу, что кинешь. А что получишь взамен? — она холодно посмотрела на парня. — Хочешь сказать, я не права?

Взгляд Егора похолодел, кривая усмешка, зажатое в побелевших руках полотенце. Марго победно кивнула:

— Молчишь. Потому что я права. Потому что я честнее вас обоих вместе взятых. Нравится вам то, что я говорю или нет. А ты, — она перевела взгляд на Стешу, — еще вспомнишь мои слова, когда сопли на кулак будешь мотать в офицерской общаге…

Девушка смотрела на нее словно на музейный экспонат:

— А ты? Ты же Мите жена, в офицерской общаге жить не собираешься?

Марго фыркнула:

— Мой Митька в Питере остается. Его в Академии оставят, так что за меня не волнуйся…

— Даже в мыслях не было, — Егор аккуратно положил полотенце на стол, скрестил руки на груди.

Маргарита хмыкнула, схватив с блюда еще одно яблоко, демонстративно откусила от него и вышла в коридор.

В кухне повисло неловкое молчание. Закипал чайник, из-под кастрюли с картошкой поднимался ароматный пар. Стеша бросила под крышку головку лука и лавровый листик. Повернулась к Егору.

Она чувствовала, как окаменел каждый его мускул, каждая клеточка.

На скулах ходили желваки. Легко дотронулась до плеча:

— Эй, ты что? Я не слушаю ее.

— Такое сложно не услышать, — он повернулся к Стеше, привлек к себе за плечи, поцеловал в переносицу, прошептал: — Митька отказался от места в Академии.

Стеша отстранилась, глаза округлились:

— Как?

— Так. Он уступил место Денису Васильеву, отцу Ромки, — Егор положил горячую ладонь Стеше на затылок, прижался к прохладному лбу щекой. — Место в Академии одно. Васильева должны были распределить на Тихоокеанский, на Камчатку. А что такое Камчатка для их парня? — спросил тихо и сам ответил. — Это Ромке инвалидность в лучшем случае. Нельзя им сейчас во Флот. Парня поднимать надо. В Питере — врачи, реабилитация. Спецсадики. Родня, опять же, поможет.

Стеша поняла, что соображает туго:

— То есть Митя поедет служить на Камчатку?

Егор молча кивнул.