Танго sforzando

— Это хорошо, что через пять минут. Только ты свою ночлежку собирай. Меня не волнует, спите вы с невестой, или нет, мне это вот вообще не интересно. Комната наша, так что, давай, выметайся. Я устала с дороги и хочу спать.

Стеша сжала руку Егора, торопливо заглянула в глаза.

Егор, стараясь не задеть супругу товарища, проскользнул в комнату, сгреб раскладушку.

Марго, усевшись на диван, нервно покачивала носком, наблюдала за молодым человеком равнодушно. Комнату медленно заполнял густой аромат сирени и дамских сигарет.

Егор замер в коридоре, намереваясь переселяться в кухню. Чмокнул Стешу в щеку:

— Все нормально. Она хорошая, не пугайся, — прошептал.

Стеша преградила ему путь, кивнула в сторону своей комнаты.

— Там устанавливай.

Марго, покосившись на их препирательства, фыркнула и притворила дверь, зажгла свет.

Егор смутился:

— Это не удобно. Я буду тебя стеснять. Я обещал тебе свободную комнату.

— Ты будешь стеснять, если поселишься в кухне, — она схватилась за металлический край раскладушки, потянула на себя.

В тесной комнатке, в которой проход между узким диваном и стеной не позволял толком развернуться, кое-как установили раскладушку. Пока Егор был в ванной, Стеша приоткрыла форточку, прислушиваясь к шепоту Невы и шуму душа. Прямо в тонком шелковом халатике юркнула под одеяло, укрывшись с головой. Стараясь унять волнение, закрыла глаза. В комнату врывался свежий ветер, пахнущий смолистыми почками, рекой, наполненный шелестом шин и голосами нетрезвых прохожих.

В коридоре послышались голоса: вернулся Митя. Голос напряженный, уставший. Скрип половиц.

Тихо притворилась дверь в их с Марго «царские хоромы».

Щелкнул выключатель в коридоре, на пороге комнаты показался Егор.

Стеша не видела его, чувствовала спиной, каждым позвонком.

Тихо прошел к раскладушке, скрипнул пружинами, пошуршал одеялом, устраиваясь.

Запах моря с тонкими древесными нотками медленно заполнял крохотную комнатку. Стеша зажмурилась.

Сердце в груди колотилось так громко, что ей казалось, Егор не может не слышать его. Она тихонько выдохнула.

Ноги замерзли. «Надо было форточку прикрыть», — мысли в голове суетились, наскакивая одна на другую и толкаясь, словно трейдер на валютной бирже.

Стеша не шевелилась, боясь привлечь к себе внимание. Она чувствовала — Егор не спит. Представляла, как он, заложив руки за голову, смотрит в потолок, на блики ночной Невы, желтые огни проезжающих по проспекту авто. Большой, сильный, горячий.

«О чем он думает сейчас?»

Она осторожно дотронулась до ледяного кончика носа, пробуя его согреть. Едва уловимое движение. Егор усмехнулся:

— Ты чего шифруешься? — от низкого бархатистого голоса засосало под ложечкой.

— А ты чего не спишь? — она перевернулась на правый бок, лицом к проходу, оказавшись нос к носу к нему. Серые глаза горели в темноте, на губах играла полуулыбка.

— Я? Сплю. Десятый сон вижу, — прошептал, не меняя выражение лица.

— Ага, вижу, — девушка поерзала, кутаясь в одеяло.

— Окно закрыть? Замерзла ведь.

Из соседней комнаты послышались приглушенные голоса, обрывки фраз. Егор посерьезнел:

— Достанется сейчас Митьке…

— Они давно встречаются с Марго? — Стеша хотела говорить с ним. И тайком наблюдать.

Он повел широким плечом, перевернулся на спину:

— Года два уже. Она стилист в салоне. Стрижки, гламур, модные тренды…

— Я почему-то так и подумала, — отозвалась Стеша, прижимая к животу острые колени.

Егор удивился:

— Серьезно? Почему?

— Ботильоны цвета фуксии, — девушка усмехнулась. — Очень гламурно. И адски модно. Прямо писк.

Молодой человек усмехнулся:

— Вот вы, Евины дочки, все друг про дружку сразу знаете, с первого взгляда. А нам, мужикам годами приходиться до истины докапываться, — Егор вздохнул: в соседней комнате разгорался спор.

— Из-за чего они ссорятся?

Парень пожал плечами, пробормотал неопределенно:

— Милые бранятся — только тешатся, — развернулся к ней. — Ты замерзла.

Не вопрос, а утверждение.

Стеша перестала дышать: сейчас предложит погреть, притянет к себе. А там…

Он протянул руку, нырнул ладонью под ее одеяло, нащупал холодные щиколотки. Обхватил ступни горячими руками, чуть притянул к себе:

— Погрею тебе лапки, так и быть. Спи.

И закрыл глаза.

Стеша чувствовала, как от лодыжек поднимается тепло. Долго боялась пошевелиться.

Ноги давно согрелись, затекли. Егор, кажется, заснул: дышал ровно, в уголках губ то и дело мелькала тонкая мальчишеская улыбка.

А Стеша мысленно переезжала к Ираиде.

* * *

16 апреля, 6–45

Санкт-Петербург

Горячее дыхание в шею. Чуть щекотно.

Колкие иголки бежали от занемевшей кисти к локтю. Под ребрами непривычно мягко и тепло.

Медленно накрывало осознание, что горячее дыхание — это дыхание Егора. Тепло под ребрами — от его тела. На затекшей руке лежит его голова.

Не открывая глаз, девушка попробовала понять, что происходит.

Неуловисмое движение головой. Нос уткнулся в мягкую щетинку.

Егор.

Здесь, рядом, сейчас. Его правая рука на ее бедре. Дыхание сонное, ровное.