Танго со смертью

– Между прочим, так вся жизнь пройдет, Костян, не успеем оглянуться. Мы с тобой, доктор Могильный, лучше других знаем, как отвратно выглядят голые старики и старухи. Брррр… Между прочим, сами через два-три десятка лет такими станем. А что мы вообще, блин, в жизни видели? Человек рождается для радости, а не для пахоты в этом аду до седьмого пота.

– У каждого чела, Муха, в жизни свой крест, – философски отозвался все тот же тенорок. – Ты ведь за каким-то лешим поперлась в медицинский? – Выходит, понимала, на что подписываешься. Да еще и в реанимацию после интернатуры сама же и напросилась, хотя прекрасно знала, что здесь вообще-то не сахар.

– Сам знаешь, тут за дежурства хоть какая-то надбавка к нашим копейкам полагается, да и вообще работа сменная. Удобно, – проворчала Муха, – отдежурил сутки и потом двое – «гуляй, Вася».

– Так чего ж ты, Муха, в натуре, ноешь? Медицина – не модельный бизнес. Тут в тренде – цвет крови. Вместо кружев и шелка – кровавые бинты и повязки. Вместо «Шанели» и «Диора» – запах крови и мочи. А коли хотела жизнь прожить, не напрягаясь, надо было не в меде мозги сушить, а богатого папика смолоду искать. Листаешь, поди, на дежурстве голимый глянец? Вот и я пялюсь в него, чтобы не уснуть. Из этой тупой макулатуры я вынес для себя одно наблюдение. Оказывается, теток, ежедневно радующихся жизни, в Москве полным-полно. Нашли себе состоятельных папиков и целыми днями развлекаются. Им, блин, не надо в шесть утра вставать и на работу в переполненном транспорте ехать. Правда, папикам эти живые игрушки рано или поздно надоедают, и они производят «реновацию» – то бишь, меняют постаревших любовниц «в аварийном состоянии» на более молодое «мясо». Сейчас, сама знаешь, можно все купить. А уж содержанку – вообще без проблем. К тому же, по сравнению с их прочими тратами это не так уж и дорого.

– Эх, Костян, все в этой жизни надо делать вовремя, – вздохнула Муха. – Пока я в этом чертовом меде мозги учебой сушила да в ночную смену дежурила, тридцатник, блин, подкрался незаметно. А этим потрепанным любителям клубнички, сам знаешь, двадцатилетних дурочек подавай. Я для них – давно протухший товар. В общем, правильно говорят, что успехи в жизни женщины, как в спорте и в балете, бывают лишь смолоду.

– Да ладно, Муха, ты еще хоть куда! – подбодрил ее Костян. – Я-то видел не раз, как на тебя наши престарелые профессора заглядываются.

– Подумаешь! Нужны мне эти старые перцы! – фыркнула Муха. – у них ни фантазии, ни широты взглядов… Одна наука на уме. Да и денег у этих зануд все равно мало. По крайней мере, столько, сколько мне надо для нормальной жизни, нету.

– А сколько тебе надо? – поинтересовался Костян.

– Ну, сумма должна быть кругленькая, по крайней мере, с шестью нулями, – мечтательно вздохнула Муха, а еще лучше – с несколькими сотнями впереди нулей. – Во-первых, нужна нормальная просторная квартира, во-вторых, приличная иномарка, а, в-третьих, – деньжата на нормальную жизнь, чтобы не считать копейки.

– А что для тебя «нормальная жизнь»? – не отставал Костян.

– Пару раз в год на заграничный курорт смотаться, тряпок накупить брендовых, да мало ли что еще! В ресторан, например, зарулить, если готовить неохота, да хоть каждый день туда шляться, а не считать копейки во всяких «пятерочках» и «магнитах». В общем, если вдуматься, ничего особенного мне не надо… Просто хочу жить нормальной обеспеченной жизнью, как живут врачи во всем цивилизованном мире. Между прочим, в тех же Штатах кардиологи – элита, они живут в шикарных домах и отдыхают на лучших курортах. Насчет бабла вообще не парятся.

– Да, запросы у тебя не хилые, – хохотнул Костян. – С нашей российской зарплатой врача так не разгуляешься. Что ж, езжай в «цивилизованный мир», если здесь надоело. Сейчас это просто, чай не в совке живем.

– И что я там буду делать? Полы мыть за местными докторами? Или в течение нескольких лет, отставив все развлечения, зубрить экзаменационные билеты? И все для того, чтобы мой диплом подтвердить. А ведь он у меня и так с пятерками и четверками. Нет уж, фигушки! Хватит, выучилась. Жизнь-то одна! – возмутилась Муха. – И только от нас самих зависит, как ее прожить.

Лине было неловко оттого, что она невольно слушает чужие откровения, и она тихонько застонала.

Женские каблучки застучали в ее сторону. Врачиха взглянула на монитор рядом с Линой, что-то ей вколола и отошла в другой конец комнаты. Лина закрыла глаза, притворилась спящей и вскоре вправду задремала. Разбудил ее все тот же низкий голос с приятной хрипотцой.

– Помнишь, Костян, тут на днях один старикан лежал?

– У нас, Муха, молодых мало, в основном стариков после операции привозят, разве всех упомнишь? – неохотно отозвался Костян. Видимо, он тоже задремал и был недоволен настроем Мухи трепаться ночь на пролет.

– Костян, этот дед тогда под наркозом много чего болтал. Дескать, и квартира у него в центре столицы, и дом в Черногории, и иномарка крутая.

– Ну и что? – проворчал Костян. – ты-то какое отношение ко всему этому имеешь, Муха-Цокотуха?