Танго со смертью

– Ангелина Томашевская, гендир в законе, – ответила Лина ему в тон. – Помимо администрирования в частной детской музыкальной студии преподаю там фортепьяно и вокал. А по сути – тяну на своем горбу эту убыточную частную компанию, потому что других дураков на должность гендиректора в нашей организации не найти. Сейчас все музыканты хотят заниматься «чистым искусством», в крайнем случае, педагогикой, и никто не желает ни за что отвечать, в особенности, за такие неприятные вещи, как финансы и налоги. Не говоря уже о детях, от которых можно каждую минуту ожидать чего угодно, и о наших педагогических чиновниках. У меня от их проверок и от бесконечных циркуляров министерства образования в последнее время голова идет кругом.

– И все-таки вы счастливый человек. Это же сплошное удовольствие – работать с талантливыми детьми! – оживился Бармин.

– Пожалуй, вы правы. А вот общение с инспекторами отдела образования, с налоговой инспекцией и с пенсионным фондом, – удовольствие на любителя, – проворчала Лина. – Другие сомнительные удовольствия – постоянный поиск спонсоров, а также площадок для концертов наших маленьких артистов, заказ костюмов, родительские собрания, ну и так далее…. Увы, в любой профессии есть свои неприглядные и рутинные стороны. Впрочем, это еще не самое страшное. Печально, что наша студия при всех своих почетных грамотах и победах в конкурсах постоянно балансирует на грани банкротства…

– Где же меценаты? Где спонсоры? – картинно вознегодовал Бармин. – Неужели богачи не понимают, что у гроба нет карманов, а дети – наше будущее?

– Не хотят понимать, Иннокентий Михайлович. Все как один утверждают, что благотворительность – не их конек.

– Вот сволочи! – возмутился Бармин. – Мы же с вами пока еще живы, Ангелина Викторовна, и прекрасно помним, как нашим новым буржуям их фирмы и их денежки в девяностые достались. Ясно, что не в результате непосильного труда, громадных кредитов под грабительские проценты или интеллектуальных открытий. Будем откровенны – они разбогатели при помощи бандитского отъема средств у населения, а также в результате обманной приватизации, залоговых аукционов, захвата недр, скупки за копейки акций прибыльных предприятий и других богатств нашей несчастной и отнюдь не бедной когда-то страны. В общем, этим криминальным «бизнес-гениям» давно пора о душе думать, грехи замаливать и денежки не на яхты и футбольные клубы тратить, а на детей жертвовать…

– Все мои разбогатевшие знакомые вышли из комсомольских функционеров, поэтому у них крепкие нервы и эластичная совесть, – грустно отозвалась Лина. – Моральные нормы для них и в восьмидесятые ничего не значили, а теперь тем более не стоят ничего. Они, как говорится, каждый раз переобуваются на лету. Были коммунисты – стали капиталисты. В то время эти милые люди жили ради карьеры и номенклатурных льгот, а теперь вкалывают ради прибыли, то бишь для умножения капитала своих разросшихся семей. Вот и вся разница, вот и вся их мораль. Не удивительно, что мои скучные речи о том, что дети – наше будущее, эти господа встречают с циничной ухмылкой. У них свои дети и внуки, которым уготовано вполне себе прекрасное будущее, непохожее на наше с вами скромное прошлое.

– Бог даст, выберусь отсюда, тогда, может быть, смогу вам быть полезен. У меня, знаете ли, кое-какие старые связи остались. Я ведь всю жизнь в МИДе отпахал, много кого повидал, много где побывал, много с кем шампанское на приемах пил. Короче говоря, не хочу выглядеть безответственным болтуном, но думаю, что смогу найти вам достойных спонсоров и инвесторов.

– А почему же вы при ваших связях и ваших должностях не в «Кремлевке» оперировались? – удивилась Лина. – То есть, не в бывшем четвертом главном управлении…

– Потому, что там «полы паркетные, врачи анкетные», – процитировал дипломат советскую поговорку и добавил: – А наш Рустам Маратович слывет лучшим специалистом по сердечным клапанам в Москве. Руки золотые, голова светлая… Те операции, за которые он берется, хирургам «Кремлевки» и не снились. Одним словом, я пришел сюда оперироваться только ради него. К тому же…

– Ого, что я вижу! Пациенты отделения неотложной хирургии неплохо проводят время! – мужской голос ворвался в их неспешную беседу так неожиданно, что Лина вздрогнула, впрочем, ворчливый баритон показался ей подозрительно знакомым.

Она обернулась и…оторопела. Старый приятель и одновременно бывший возлюбленный Лины Валерий Башмачков нарисовался рядом собственной персоной. Он стоял, обвешанный пакетами со снедью, и смотрел на нее с сочувствием и даже с подзабытой нежностью. Лина заметила, что Башмачков испуганно разглядывает ее повязки, капсулы и капельницы, не решаясь обнять.

Овна прочитала на лице бывшего бойфренда его метания и сомнения, рассмеялась и крепко пожала руку гостя своей рукой, свободной от капельницы.

– Башмачков, предупреждаю! Никаких поцелуев, они передают инфекцию! – с напускной строгостью сказала она. – Между прочим, за этим тут следят строго. Я вообще удивлена, как тебя сюда пустили.