Танго со смертью (СИ)

   Объяснить маме, что со мной случилось и, главное, где черти меня носили, сразу не удалось. Сперва мы плакали вместе, потом плакала мама и метелила меня почем зря. Но впервые я смиренно слушала, и только скромно ковыряла дырку в диване. Я очень ее люблю, но иногда так и хочется стукнуть кулаком по столу. И все же, когда буря утихла, и удалось кое-что рассказать, мама естественно не поверила.

   И тогда я ей показала. Лучше бы я этого не делала. Мама ни упала в обморок, ни забилась в истерике и не испугалась, а только села рядышком, обняла и тихо так заплакала. Тогда я почувствовала в груди столь жгучую боль, что и не описать. Но главное, точно знала - это не моя боль.

   Потом меня накормили. Я ела с аппетитом, хотя и не чувствовала вкуса. Мама сидела напротив и смотрела. Из ее печальных глаз сами собой катились слезы.

  -- Ладно тебе, мам, все обойдется, - буркнула я.

  -- Да, как же ты теперь?

  -- Даже не знаю, - дернула плечом и нахмурилась, - Скорее всего, вернусь к этим...

   Неопределенно качнула головой, подразумевая Верховную и сотрудников СБСН.

  -- Здесь мне все равно уже не место.

  -- Ты мой ребенок, - воскликнула мама, - Тебе всегда здесь есть место.

  -- Спасибо, мам. Но я все равно не могу остаться. Жажда она есть жажда.

  -- Мы что-нибудь придумаем.

  -- Ой, мам, только не начинай.... Я видела, во что превращаются истинный вампиры. Я этого не хочу. Да, и есть у меня обязательства перед... духами.

  -- Ты не вернешься?

  -- Не трави душу мама. Я и так сбежала, чтобы с тобой встретиться.

   Когда пришел отец, я спряталась на балконе и выждала, пока он не уляжется спать. Мама порадовала его, сказав, что я звонила и, что со мной все хорошо. Шокировать его мне не хотелось. Он и так очень впечатлительный.

   Мы с мамой разговаривали почти всю ночь. Утром, снова пряталась на балконе, пока отец собирался на работу. Непривычно яркий свет резал глаза.

  -- Мне нужно поспать, - вдохнула, закрывая дверь на балкон, - Вечером я уйду.

  -- Ты можешь спать в кладовке, - сразу же предложила мама, - Я сейчас освобожу место.

  -- Зачем? - опешила я.

  -- Но уже рассвет.

  -- Просто завесим окна. Достань те шторы, что я купила: бардовые с бахромой. А солнце... Солнце и так в моей комнате не частый гость.

  -- И все же, может лучше в кладовке?

  -- Ну, уж нет.

   Я завалилась на свою кровать и застонала от удовольствия. Как давно это было?! Хотя, если подумать, не так уж и давно. Всего-то пару недель назад. Но это время было столь насыщено событиями, что я банально вымоталась.

   Не успела даже додумать - меня вырубило. Даже сновидения куда-то запропастились. Пробуждение, честно сказать, меня удивило. Спросите чем? Отвечу.

  -- Просыпайся, солнышко, пора вставать.

   Во-первых, голос, произнесший эту фразу, не принадлежал маме. Если только она, конечно, не сменила пол. Но и не папе, - ведь он на работе, да, и голос у отца не бархатный, и не хрипловатый. Этот же прямо сочился медом. Мед, кстати, я не люблю, но голос... Есть у меня такая слабость.

   Во-вторых, кто-то весьма навязчиво и нежно поглаживал по бедру, от чего мурашки бегали по коже.

   И в-третьих, этот некто принялся меня целовать, легкими прикосновениями от виска к губам. Так меня будили впервые. Как реагировать, я представляла себе смутно. По этой причине, излишне поспешно распахнула глаза и утонула в совершенно умопомрачительных глазах двухэпостасного.

  -- Кшас! - ахнула и отшатнулась.

   Однако пространства на кровати для двоих оказалась маловато, и я только загнала себя в угол.

  -- Хорошо ли тебе спалось, киска? - улыбнулся он, и по-хозяйски приобнял.

  -- Как ты здесь очутился? - пискнула я, пытаясь не делать резких движений.

   Оборотень сощурился, от чего в уголках глаз появились лучики морщинок. Мрр.

  -- Пришел покормить, а потом и забрать тебя.

   От его голоса у меня закружилась голова. Та-ак! Срочно берем себя в руки.

  -- Тебя прислала Верховная?

  -- Я и без ее просьбы пришел бы, - потерся носом о мои руки, - Но она успела перехватить. Какая беспокойная особа. Она сильно привязалась к тебе, хотя вы и знакомы всего ничего.

  -- Мама! - испуганно выдохнула я, и попробовала выбраться из его объятий, которые хоть не были мне неприятны, но ужасно смущали.

   Не тут то было. Меня проигнорировали. А я добилась лишь того, что сползла с возвышения из подушек прямо в кольцо его рук.

  -- Я говорил с твоей мамой, - сияя, как медный котелок, - Ты же ей все рассказала. Мамина дочка.

  -- Мамина, - надулась я, - Ну, и что в этом плохого?

  -- Все замечательно, - касаясь губами моих сцепленных на груди рук, - Хорошие отношения между мамой и дочкой - это всегда замечательно.

  -- Зачем ты это делаешь?

   Робко коснулась его лица. Глаза, цвета самого ясного неба, смотрели с тоской. О чем он сейчас думает?

  -- Хотелось бы мне ответить на твой вопрос, - глаза оборотня потемнели.

  -- Но не ответишь.

   Его щеки покрывала двухдневная щетина. Она приятно колола кончики пальцев.

  -- Когда-нибудь.

   Я нахмурилась, но настаивать не стала. Все равно ничего не добьюсь.

  -- Ты проголодалась?

  -- Я не хочу есть, - энергично замотала головой.

  -- Тогда хватит и одного глотка.

  -- Но...

  -- Чтобы восстановить силы.