Танго в пустоте

– Ника, – склонился надо мной Ричард. – Очнулась…

– Пить, – складываю я губы.

– Нельзя, – промакивает их влажной салфеткой Ричард. – Ирвин запретил…

– Что?.. – На «случилось» – у меня уже не хватает сил.

– Покушение. Ранение. Ты в поместье. Дети и родители здесь же.

– Грей? – вспомнила я.

– Погиб.

В дверь смущенно постучали.

– Прочь! – рычит принц Тигверд. Будь я на месте кого бы то ни было за дверью – не просто удрала бы из дома, но и сменила бы страну проживания. Во избежание, так сказать.

– Милорд, – голос у Джона был очень-очень несчастный, – к вам… пришли.

– Гони всех, – продолжил гневаться хозяин поместья.

Если бы у меня были силы, я бы согласно кивнула.

– Простите, но к вам делегация военных.

– И что им понадобилось?

– Старшие офицеры прибыли по поручению армейских частей. Узнать, живы вы или им поднимать восстание, чтобы отомстить за вашу кончину.

– Они там что – совсем озверели? – вскочил Ричард.

Посмотрел на меня.

– Иди, – проговорила я одними губами.

– Ирвина сейчас нет в поместье. Покушение на тебя было не единственным. Маги не стали дожидаться арестов – устроили охоту на тех, кто поддерживает моего отца. Милфорд и Швангау занимаются поимкой мятежников. Удо Либревер сбежал, или его убили – выясняем. Я пришлю к тебе Феликса. У него открылся талант – мальчик будет целителем.

Я вспомнила. Мой сын умудрился в одиночку, чисто на интуиции, остановить мне кровотечение и поддерживать во мне жизнь до тех пор, пока не пришла помощь. Мне хотелось спросить Ричарда, что он об этом думает, – но говорить было еще слишком тяжело.

Ричард коснулся моего лба губами – и стремительно вышел.

Мое семейство пробралось в полном составе. Отец окинул меня внимательным взглядом, поцеловал и, пробормотав: «Надо парню помочь, а то у них тут один сплошной бардак», – отправился догонять Ричарда.

Мама взяла меня за руку и попыталась улыбнуться. Получилось не очень, но я оценила, растянув пересохшие растрескавшиеся губы в ответной улыбке. Рэм и Паша расположились на диванчике. А Феликс стал меня лечить, потихоньку вливая силы – я почувствовала нежное тепло.

– Прошло уже два дня, – тихо говорила мама. – Ирвин не давал тебе прийти в себя. Но ты металась. Я чувствовала, что тебе очень страшно. И только рядом с Ричардом, когда он обнимал тебя и говорил, что все хорошо, ты успокаивалась.

Феликс смочил мне губы и приказал:

– Мама, спи.

На этот раз сон был без сновидений. Еще одно пробуждение – рядом Ирвин.

– Как вы, миледи?

– Хорошо, – шелестю я.

– Замечательно. Тогда давайте попробуем выпить глоток водички.

Я делаю этот самый вожделенный глоток – пытаюсь набрать воды в рот как можно больше. Ирвин смеется:

– Не жадничайте!

Вода придает силы, и я спрашиваю:

– Ричард… военные?

– Все в порядке, – кивает Ирвин. – Только в столице волнения.

Я вздрогнула.

– Нет-нет. Это не бунт против императора, – поспешил успокоить меня целитель. – Просто редакцию «Имперского вестника» и типографию, что принадлежала этому печатному… органу… все-таки спалили.

– Они? – спросила я.

– Да. Это они напечатали статью о том, что по приказу императора Фредерика был казнен его старший сын, командующий Тигверд. По счастью, военные сначала явились сюда – поговорить с Джоном. Они убедились, что принц Тигверд жив, это их успокоило. Но, к сожалению, узнали также и то, что на вас было покушение. Так что… Спалили все. – Ирвин беспечно махнул рукой.

– Однополчане?

– Они как раз не успели. Ветераны присоединились к военным чуть позже, когда все уже пылало.

– И что теперь будет? – поинтересовалась я.

– Император пожурит военных, – пожал плечами целитель. – Но не больше.

– А маги?

– Арестованы. Идут допросы.

– А Либревер?

– Не знаю, миледи. По одной версии, главный маг императорского двора, наследник рода самих Либреверов – сбежал. Если это так – скандал будет неслыханный. Не одно поколение этой уважаемой фамилии было предано императору и его семье… Позор. Но также говорят, что, возможно, Удо Либревера убили мятежники. Не знаю, не знаю… Но одно могу сказать – очень много пострадавших. А у меня, сами понимаете, – много работы.

Он разрешил выпить мне еще глоточек воды. Распорядился, чтобы возле больной не сидели все кучей, велел выдавать мне чайную ложечку воды каждые полчаса и ушел.

Со мной остался Паша. Потом его сменил Рэм. Мама. Феликс.

А когда я открыла глаза в очередной раз – рядом был Ричард.

– Ника, – прошептал он.

– Привет, – тихо ответила я – надо же, голос появился…

– Прости меня…

Я смогла кивнуть – и тут поняла, что… прощаю. Не было изматывающего гнева. Не было тянущей боли в сердце. Не было мерзкой, вкрадчивой злобы в душе. Глупая гордость больше не прорастала по всему моему существу жгучей обидой – разрывая и сжигая остатки здравого смысла… Только радость от того, что мы живы, только счастье от того, что он рядом… А все остальное, оказывается, просто несущественно.

Я с улыбкой посмотрела на Ричарда – и поразилась тому, каким бледным стало его лицо…

– Что с тобой?

– Ничего, – помертвевшими губами ответил он.

– Плохо? Ирвина?

Он лишь отрицательно покачал головой, дождался, пока ко мне пришел Феликс, поклонился и ушел.