Танго в пустоте

– Что с ним? – спросила я у сына.

– Не знаю, – проводил он настороженным взглядом принца Тигверда. – Может, что-то с расследованием не так.

Пока лежала и приходила в себя, было время подумать. Я поняла, что жизнь моя и моих близких изменилась – и своим упрямством я просто-напросто подвергаю всех нас опасности. Поняла, что единственный мужчина, с которым хочу состариться, находится рядом со мной. Нравится мне это или нет… Подумала еще немного и поняла – нравится.

В конце концов, в империи тоже есть чем заняться. С публикациями в газетах, что выходили изо дня в день, надо было что-то делать. Метаться от типографии к типографии и палить все – не лучший выход. В результате энтузиасты могут перейти на подпольную печать – и развлекайся потом с листовками. Да если еще на подобную «романтику» подсадить молодежь… Беды не оберешься! Все-таки полезная штука – история… Пора действовать! Вероника, вперед!

– Да, – кивнула я своим мыслям и только потом поняла, что ко мне пожаловал сам император. И не просто так, а с гневной речью, к которой явно подготовился:

– Миледи – вы будете жить в империи! На этом все. Никакой работы, никаких путешествий, никаких машин. Никакой своей квартиры! Никакой дачи у родителей. Особенно дачи!!! И никаких возражений! Ни при каких условиях, слышите меня? Если ради вашей же безопасности мне понадобится вас арестовать и препроводить в замок Олден – я так и сделаю! И я больше не желаю ничего слушать!!!

Я попыталась сказать, что пришла к тому же выводу – но его величество не дал мне и рта раскрыть. Набрав в легкие воздуху побольше, он продолжил:

– Вероника, вы всегда представлялись мне женщиной разумной. Более того, мудрой. Вот откуда в вас сейчас это… ослиное упрямство? Придумайте, чем вы хотите заниматься, но живите! Слышите меня? Я не желаю видеть вас в луже крови со вспоротым животом. И не смейте мне возражать, это приказ! Приказ императора!

Что мне оставалось? Только покачать головой и дождаться, пока Фредерик выговорится. А его понесло…

– Я долго терпел ваше самоуправство. И глупое стремление к самостоятельности! А вы подумайте вот над чем… Все уже случилось. Ваша жизнь изменилась. Как только ненаследный принц Тигверд объявил о помолвке и представил вас мне как будущую жену. А уж тем более когда вас представили ко двору. Вы можете бесконечно цепляться за то, что было раньше. Но чем быстрее вы поймете, что возврата к той жизни уже не будет, тем больше у вас шансов выжить. А у нас – защитить вас.

Он на секунду остановился перевести дух. Понимая, что спич его величества далеко не закончен, я, пользуясь случаем, поспешила вставить пару слов:

– Мне бы хотелось навести порядок в имперской прессе.

– И постарайтесь на этот раз… Что? – Оратор замер, и я заговорила быстрее:

– Я говорю, что согласна с вашими доводами. И уже придумала, чем хочу заниматься.

– А просто печь блины?

– Любимого сына не жалко, ваше величество? Я же выну бедному Ричарду мозг чайной ложечкой… И съем. Если буду сидеть без дела. Блины – это скорее… смена деятельности, чтоб отвлечься, расслабиться, одновременно сохранить семейные отношения. Они довольно сильно зависят от блинов. По крайней мере, в нашем союзе.

– Вы… простили Ричарда? – расплылся в улыбке император.

Я кивнула и печально добавила:

– Только он, когда почувствовал это, почему-то не обрадовался.

– Теперь ему осталось простить себя самого…

– Не понимаю.

– Заклятие… Вы так и не догадались, при каком условии оно спадет и мой сын вспомнит все?

– Поцелуй? – предположила я, вспомнив сказку, которую любила в детстве.

Фредерик расхохотался:

– Что за вздор! Это-то здесь при чем?

Я лишь пожала плечами.

– Мне показалось, что вы догадались, Вероника.

– Нет… Не догадалась.

– Прощение. Вы прощаете его – он вспоминает все.

– И с чего его тогда так… Он же и так все знал, ему обо всем доложили.

– Одно дело – кто-то что-то рассказал. Другое – осознать все, что натворил. Это тяжело. Это страшно…

Мы замолчали. Я хотела сказать какую-то колкость, но не смогла. Император вздохнул и продолжил:

– Вернемся к делам. Мне показалось или вы что-то говорили об имперской прессе?

Вот об этом – хоть сто порций!

– Я хочу издавать журнал. С новостями. И рассказами о самых значимых и популярных персонах империи.

– Лучше бы вы затеяли прогосударственную газету, – с насмешкой посмотрел на меня Фредерик. – После известия о том, что я якобы приказал расстрелять Ричарда, даже мне стало ясно, что надо что-то делать… Вы были тысячу раз правы, Вероника! Ваше знание истории… Впредь я буду внимательнее к вашим советам и идеям, какими бы взбалмошными они мне ни показались на первый взгляд!

– Надо подумать, – растерялась я. – Над изданием газеты я не задумывалась…

– А в чем разница?

– Мне бы хотелось заняться развлекательным журналом. Практически сплетнями. Их ведь так любят в империи.

– Есть такое.