Таня

Со Светкой мы долго катались в детском театре на льду, но особо не дружили. Она была старше меня на целый год и тусовалась с другой компанией. Светке все завидовали, у неё была шикарная фигура с идеальной грудью, тонкой талией и перламутровая помада. Несмотря на орлиный нос и кривоватые ноги, мы считали её эталоном красоты и стыдливо прятали свои прыщики вместо груди во время переодевания. Светка знала, что она красавица, и нарочно демонстрировала своё идеальное тело в душевой, ничуть не стесняясь своей наготы. Но вот на поприще спортивном она явно проигрывала: слуха у неё практически не было, с координацией движений тоже имелась проблема, но её не выгоняли, потому что она была «украшением», и всегда ставили в первый ряд. Вот с ней мы и оказались в первом составе ледового шоу в цирке, а давнее знакомство и проживание в одном московском районе нас очень сплотило: мы заняли соседние гримёрные столики, прикрывали друг друга перед родителями и занимали друг другу очередь в цирковом буфете. Светка пользовалась у крутых мальчиков бешеной популярностью, она и меня пыталась зазвать в свою модную по тем временам тусовку, но я очень боялась интимного вопроса и в Светкину компанию так и не влилась.

Номер в шоу для нашей программы придумывала и ставила Нинель Михайловна, она же и определила Светку в связку со мной в самый первый ряд, чтобы та краем глаза смотрела на меня и не сбивалась с темпа. По задумке Нинели Михайловны все движения должны были быть у нас параллельными, будь то вращение или целый гран-батман – поднятие ноги на уровень глаз. Расчёт был практически ювелирным, и концентрация внимания требовалась снайперская. На репетициях всё проходило нормально, и даже генеральный прогон в костюмах ни у кого не вызывал никаких сомнений. Но в первое вечернее представление у нас случился нервный мандраж: объявили о приезде какой-то иностранной делегации, которую, конечно же, посадили в первые зрительские ряды, и ответственность навалилась на нашу психику одной большой гранитной плитой.

Представление началось. Мы залезли на манеж в темноте, успешно поднялись наверх, но с включением ярких софитов, светящих прямо в глаза, и слишком громкой музыки под гул аплодисментов мы почему-то вдруг растерялись, и начался настоящий хаос: кто в лес, кто по дрова. Из-за отсутствия синхронности мы начали наталкиваться на маленьком пространстве манежа друг на друга, цеплять коньками костюмы из тюля, за громоздкие «люстры» на головах и падать, как специально запущенная одним лишь прикосновением дорожка домино. Эти несколько секунд позора показались мне вечностью. Я зацепилась коньком за Светкино платье, которое она пыталась от моего конька отодрать. В зрительном зале начался хохот, мы тоже начали ржать, а испуганная Нинель Михайловна из-за кулисных портьер пыталась на нас шипеть, а потом уже и в полный голос орать «Отползайте!». Ползти в сторону спасительных кулис по холодному и мокрому льду было стыдно, и мы со Светкой продолжили нашу возню, пытаясь обрести свободу от цепкого костюмного материала. В какой-то момент я поняла, что на манеже остались только мы с ней, так как остальные участницы этого ледового побоища благополучно эвакуировались за кулисы, и я решительно дёрнула со всей силы свой конёк. Светка ойкнула, схватилась руками за живот, и я увидела, как её тюль начинает краснеть. Рана была глубокой, и кровища текла уже по её рукам, оставляя на блестящем от софитов льду свои яркие рубиновые капли. К нам подбежали два униформиста, помогли отцепиться, и Светку унесли на руках в медпункт.

Через неделю она мне продемонстрировала кривой страшный шрам со следами зубчиков от конька и ещё долго сокрушалась, что в бикини ей теперь не форсить. В ледовое шоу она больше не вернулась, а удачно вышла замуж за футболиста, переехала в другой московский район и родила дочь. Через два года наша цирковая программа закончилась и судьба нас разбросала по разным местам. Жизнь продолжалась…

Катька

Соседей своих по московской квартире я любила, потому что твои соседи – это ближайшие родственники, как утверждают граждане, родившиеся в коммуналках времён СССР. Ссориться с ними категорически запрещалось, ибо в самый неподходящий момент тебе понадобятся соль, сахар, яйца, стулья или кто-то не дай бог заболеет, а у тебя случилась паника и ты напрочь забыла, куда надо звонить.