Таня Гроттер и Болтливый сфинкс

– Ты не па-а-ава! Геб не виоат, – взволнованно картавя и сливая гласные, ответила вторая.

– О, разумеется! У тебя «Геб ниоа е виоат»! Даже в детстве, когда он швырял в тебя берцовыми костями и попадал в голову, «виоат» был не он, а ты, что не увернулась!

– Тут дуо-о-е! Он с-а-ал заожником сиуации! – нерешительно проблеяла маленькая.

– Чушный бред! Заложником ситуации становится в основном тот, кто не способен сказать себе «нет».

– Геб вюбее-е-ен, – грустно произнесла маленькая.

– Как бы не так! Он «вюбее-е-ен» только в самого себя и в свои желания! Если ему что-то нужно, он будет грызть бетон, пока это не получит! Но это же делает и капризный трехлетний карапуз, который валяется в луже, если ему не купят мороженое! – категорично сказала скуластая.

– О! ы к неу же-о-оо-о-ка!

По этому неподражаемому проглатыванию согласных Ванька наконец узнал ее. Это была Жанна Аббатикова. Значит, ее собеседница Ленка Свеколт.

– Ничего подобного! Просто я лет в пятнадцать случайно села на свои розовые очки, а новых покупать не стала! Хочет Глеб того или нет, но он всю жизнь кому-то гадил! То тебе, то Тане, то теперь этому бедному парню! Гадить всегда в миллион раз проще, чем исправлять последствия!

– Он нио-ому не га-аиил!

– Да уж, конечно! Расскажи это моей зубной щетке! Бейбарсов законченный эгоист, и этим все сказано! К тому же, в отличие от нас, и тебе это известно – он взял от бабки все худшее . Мы не говорим об этом, но мы это знаем!

Аббатикова вздохнула. Тут возразить было нечего.

– Но мо-о-жно же не то-о-ить зло? Защи-а-ать? Использовать силы во бла-а-о? – спросила она почти жалобно.

Свеколт расхохоталась. Одна мысль, что Бейбарсов может использовать силы во благо, показалась ей забавной.

– Да уж! Хочешь уничтожить самого хорошего человека – надели его всесилием. Дай ему что угодно, чтобы его боялись, заискивали и пресмыкались перед ним. Через год он станет высокомерным, через два – нетерпеливым. Через пять лет у него будет лицо дегенерата. И это еще при слабых страстях. При сильных же человек оскотинится раз в семь быстрее.

Свеколт говорила как всегда четко и определенно, расставляя интонационные точки, будто забивала молотком гвозди в сознание собеседнику.

Аббатикова жалобно замотала головой.

– Не-е-ет! Не-ее-т! – сказала она быстро.

– Как ты можешь не видеть? У Глеба уже печать Каина на лице! «Бог шельму метит» – это не пословица! Это факт!

– Ты не-а-еедлиаа!

– Говорю же тебе, что давно разбила розовые очки! Всякий скверный поступок и даже дурная мысль делают человека на пять копеек уродливее. Да ты что, сама не видела, как у людей глаза стекленеют, когда они гадость какую-то сделали или просто разозлены? Правда, есть лица, которые совсем не меняются, но это те, что давно нравственно мумифицировались…

– Эо па-авда… Но Гееб не таой!

– Ага-ага. Что он сделал, когда понял, что не сможет получить девчонку? Зеркалом Тантала объединил свою судьбу с судьбой Ваньки! Перекрутил судьбы, точно два мокрых полотенца! Он небось ожидал, что его собственная личность подомнет и уничтожит Ванькину, а его телом он расплатится с Танталом! Ни для кого не секрет, что старине Танталу не очень-то весело в Тартаре.

Свеколт говорила четко и уверенно. Ваньке казалось, будто суровая библиотекарша энергично расставляет книги по полкам.

– Ты го-о-ишь неп-а-авду! Геб не мог таоо хо-ееть! Он побе-е-ил Тантала! – жалобно сказала Жанна.

Свеколт с сомнением вытянула губы трубочкой.

– Задумайся вот о чем: зачем Тантал во время драконбольного матча атаковал Бейбарсова, а не Ваньку?

– Его вызвал Ге-е-еб!

– Ну и что? Тантал-то не мальчик на побегушках! Подумай: есть два совмещающихся тела – как два совмещающихся сосуда. Две комнаты одной квартиры, соединенные между собой узкой дверью. В одной комнате живет, допустим, Глеб, в другой – Ванька. Ворвавшийся грабитель может попытаться занять любую комнату, но, скорее всего, займет ту, что хуже охраняется. То, что Тантал ринулся к Бейбарсову, как минимум означает, что Ванька оказался морально сильнее Глеба.

– Но Ге-еб все ра-а-но побе-е-ил Та-а-ла! – упрямо повторила Аббатикова.

– Предположим, хотя у меня свое видение! Волк, проглотивший кобру, проглотит одновременно и весь ее яд. Некоторое время волк будет ощущать себя победителем, но после яд неминуемо утянет его в могилу! – сурово сказала Свеколт. – Ты сама видишь, что творится с Глебом? Разве это прежний Глеб?

Договорить Свеколт не успела. Ванька закашлялся и попытался сесть. Выносить вонючую тряпку у своего носа он был больше не в состоянии. Обе девушки разом повернулись к нему.

– Уберите тряпку! – попросил Ванька.

– Попрошу выбирать выражения! Это мой носовой платок! И вообще желудочный сок грифа-падальщика лучше любого нашатыря! – с готовностью к спору сказала Свеколт.

Зная, как Ленка любит спорить, Ванька молча отодвинулся от платка на предельное расстояние.

– Где упыри? – спросил он через некоторое время.

Свеколт посмотрела на Аббатикову. Аббатикова на Свеколт. Обе, казалось, пытались вспомнить, о чем идет речь.