Таня Гроттер и магический контрабас

– Отлично, – кивнула Зубодериха. – Как видите, я применила простенькие, но эффективные сглазы, с которыми вам еще предстоит столкнуться в жизни, а раз так, то ищите теперь способ, как их побороть... А я пока почитаю Горация в подлиннике... Сегодня ночью я совершенно не могла отдохнуть. Поклеп расставлял в подземелье циклопов, а они так жутко топают...

И, достав маленькую книжечку, Зубодериха углубилась в чтение.

Стараясь не смотреть на свои кошмарно зеленые, чешущиеся руки, Таня огляделась. Баб-Ягун, держась за живот, торопливо шептал непонятные слова. Шурасик, подпрыгивая от иканий, безуспешно листал свой блокнотик. Гробыня Склепова, такая же зеленая, как Таня, выпускала из кольца одну красную искру за другой. Впрочем, цвет самой Гробыни от этого нисколько не менялся.

По истечении часа Зубодериха с сожалением заложила книгу сушеным крылом летучей мыши и захлопнула ее.

– Ну, как у нас дела? О, я вижу, что никак... Плохо, милые, плохо. Вот вы, – Зубодериха показала на катавшихся по полу с резью в животе, – должны были сказать: «Штушус коротышус». Помогло? Самим надо было думать! Вы, позеленевшие, должны были произнести: «Кызютбампльшуму». А вам, икальщики, надо было, встав на голову, громко крикнуть «Фебрытбъ!». Уверена, на будущее вы это запомните. До встречи через три дня... Уверена, Шурасик, ты не станешь больше применять против икания морозильное заклинание... Видишь, к чему это привело? Донесите кто-нибудь эту глыбу до магпункта. Я попрошу Ягге ее разморозить.

* * *

– Бедный Шурасик! – сказала Таня, наблюдая, как Баб-Ягун, Ванька и еще двое ребят из «белых» волокут ледяную глыбу в магпункт. Именно так, а вовсе не «медпункт» было написано на указателе.

– Он не только бедный, он еще и жутко тяжелый, – пропыхтел худенький Валялкин. – Знаешь, как Шурасик оказался в Тибидохсе? Он учился в школе на одни пятерки, просто патологический отличник, а тут одна училка поставила ему двойку. Из-за ерунды: то ли тетрадь не ту принес, то ли какой-то вопрос прослушал. Шурасика эта первая в жизни двойка так потрясла, что его дневник сам собой вдруг вспыхнул, а у этой училки немедленно выросло на голове семнадцать грибов-мухоморов... До сих пор, кстати, остались. Ни Медузия, ни Сарданапал не смогли свести. Она мухоморы обрывает, а из грибниц новые так и прут.

– Так ей и надо: будет знать, как двойки просто так ставить, – сказала Таня.

Беседуя, они незаметно добрались до магпункта.

– Сейчас ты увидишь мою бабусю. Она тут заправляет, – с гордостью сказал Баб-Ягун. – Только вот что: сразу запомни, что ее зовут Ягге. Не называй ее Ягой, ей это жутко не нравится. И нога у нее вовсе не костяная.

В небольшом, перегороженном ширмами магпункте на трехногом табурете сидела сухонькая старушка, одетая как цыганка, с красным платком на голове и закутанная в яркую шаль. Старушка курила вишневую трубку и выдыхала ароматные клубы дыма, складывавшиеся в причудливых животных.

– Ну, внук, чего вы еще натворили?.. Сегодня ко мне Поклеп забегал. Кипел так, что мозги у него едва не сварились вкрутую, – проницательно прищурившись, обратилась она к Баб-Ягуну.

– Мы? Да мы ничего... – смутился Баб-Ягун. Обе его толстых щеки зарумянились, как наливные яблочки.

Ягге погрозила внуку сухим пальцем:

– Ох, смотри, Ягун, не зли Поклепа! Он опасный маг. Последний раз он так злился, когда ты выпустил драконов... Ну а теперь что? Опять воспользовался тем ходом? И угораздило мне тогда проболтаться!

– Так получилось, – смутился Баб-Ягун. – А зачем приходил Поклеп? Только ругаться?

– Да нет. Он сегодня целый день в подземельях. Заставлял подсобных шаманов замуровывать Безымянный Подвал, и одному из них придавило камнем руку. Он приводил его лечиться...

– Кстати про «лечиться»... Мы тут кое-кого принесли, – вспомнил вдруг Баб-Ягун.

Ягге уставилась на одеревеневшего Шурасика:

– О, да тут, я вижу, поработало отличное замораживающее заклинание, да еще с очень близкого расстояния. Ладно, сгрузите его на кушетку и подстелите, что ли, клеенку. Когда я его разморожу, здесь будет полным-полно воды... А вы, ребята, брысь отсюда! Нечего здесь толпиться – мерзляка, что ль, никогда не видели?

Таня направилась было к двери вместе со всеми, но зоркая старушка заметила ее и, цепко придержав за рукав, глянула в лицо.

– Аи, матушки! Ты ведь Таня, Таня Гроттер... Я знала Леопольда, какой прекрасный был человек и отличный маг. Подумать только, что теперь... теперь его нет. – Ягге всхлипнула, что не помешало ей, впрочем, подтолкнуть в спину замешкавшегося Ваньку Валялкина. – Знай, дочка: Чума-дель-Торт, которую все эти трусы зовут Той-Кого-Нет, всерьез боялась только твоего отца, да еще, пожалуй, Сарданапала... Именно потому она напала на Леопольда, опасаясь, что он закончил уже свои эксперименты... Да, твой отец погиб, но цели она так и не достигла... – Ягге вновь всхлипнула. – И как только я подумаю, что вот-вот...

– Бабушка! – предупреждающе шепнул Баб-Ягун.

– Ох, молчу-молчу! – спохватилась старушка и зажала рот сухонькой ладонью.