Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!

– Спокойно, славяне, идем на малом ходу, для фрицев сейчас мы – свои, – приказал гвардии старший лейтенант Стеценко. – Десанту – спешиться и занять позиции. Огня пока не открывать. Сигнал к атаке – мой выстрел из пушки.

Красноармейцы быстро попрыгали на ходу с танков и тут же растворились в траве и низком кустарнике. Хочешь выжить и победить – умей маскироваться.

* * *

Оберлейтенант на мосту нахмурился, увидев, как из-за поворота дороги выползли четыре «Пантеры» с пехотой на броне. С полчаса назад в той стороне слышались звуки боя, и это, наверное, шло подкрепление. Но если они вздумают переехать эту проклятую речушку, то движение на мосту встанет окончательно.

– Zum Teufel! – К черту! – Немецкий офицер зло сплюнул в дорожную пыль. И тогда они проживут ровно столько, сколько времени понадобится пилоту русского штурмовика, чтоб выпустить свои страшные ракетные снаряды…

Оберлейтенант еще раз недобрым словом помянул этих Dummkopfs [18] из транспортной службы, по вине которых перед въездом на весьма хлипкий мост скопилось столько техники. И в довершение всех бед откуда-то подъехали два полугусеничных транспортера с фугасными снарядами для 150-миллиметровых полевых гаубиц! Только этого не хватало. Donnerwetter!

Казалось, что хуже уже и быть не может. Оберлейтенант понял, что ошибся, увидев, что «Пантеры» ворочают башнями, наводя орудия прямо на скопление техники на мосту! Танки целились в своих?!

* * *

Первым же выстрелом экипаж Степана Никифоровича Стеценко поджег экранированный средний танк «Panzerkampfwagen-III». Бронебойно-подкалиберный 75-миллиметровый снаряд «Pzgr.40/42» без труда пробил и экранировку танка, и его основную броню. Высокоточный инструмент смерти производства компании «Рейнметалл-Борзиг» в очередной раз доказал свои исключительные характеристики, но теперь уже на бронированном «сородиче».

Первый выстрел трофейной командирской «Пантеры» стал сигналом к атаке для остальных трех танков и занявших удобные позиции пехотинцев. На хлипкий мост и на всех, кто был на мосту и возле него, обрушился настоящий шквал огня! Снаряды и пули в этом заторе всегда находили свою цель.

Близким взрывом оторвало по плечо руку оберлейтенанту. Коротко вскрикнул и лег пробитой грудью на руль шофер грузовика. Пятнистый тент прострочила пулеметная очередь, и раскаленные частички свинца безжалостно находили свои жертвы. Огненным шаром слепящего жидкого пламени лопнул бензовоз, окатив все, что рядом, потоками горящего бензина. А потом снаряд, или пуля, или осколок ударил по кузову грузовика со 150-миллиметровыми снарядами…

Огненного вихря чудовищной и слепой силы, что дремала до поры в стальных «консервах Апокалипсиса», хватило на то, чтобы полностью поглотить и оставшуюся технику, не говоря уже о гитлеровцах, и сам мост.

– Так вам, гады! Получите, сволочи!

– Командир, вражеские танки справа!

Словно бы в подтверждение слов глазастого наводчика-казаха, вокруг четырех «Пантер» с красными звездами на башнях поднялись фонтаны взрывов. Немецкие танки открыли огонь с ходу, явно рассчитывая на преимущество во внезапности. Одна из трофейных «Пантер» сразу же окуталась дымом, а на корме сквозь решетки моторного отделения вырвались языки пламени.

– Разворачиваемся, к бою!

Из-за близкой опушки леса выползали темные силуэты танков, Степан Никифорович Стеценко сразу узнал их – это были… «тридцатьчетверки»!

* * *

Это была та самая трофейная техника – «Pz.Kpfw.747 T-34 (r.)», с паучьими черными крестами на башнях вместо красных звезд.

В свое время появление у «отсталых Советов» массового среднего танка с подавляющей огневой мощью, почти неуязвимой броней и великолепной проходимостью по самому лютому бездорожью повергло гитлеровских теоретиков глубоких танковых прорывов в шок.

В современной мемуарной литературе, особенно западной, бытует мнение, и авторы многочисленных воспоминаний об «утерянных победах» заявляют, что появление «тридцатьчетверки» было чем-то неожиданным, из ряда вон выходящим.

Из ряда вон выходящим – да. Но такая ли уж это была неожиданность?..

Абвер – немецкая разведка – был осведомлен о разработке в России нового танка. Знал он, хотя бы примерно, и причины конструкторских изысканий: негативный опыт применения в Испании в 1936-1967 годах наших легких танков БТ-5 и Т-26. Их весьма тонкая броня без труда пробивалась немецкими 37-миллиметровыми пушками. Позднее, когда между СССР и Германией был заключен пакт Молотова – Риббентропа и на немецкие заводы приехали делегации советских конструкторов, последних обуяло недоумение. Наши специалисты видели на немецких танковых заводах только устаревшие, по их мнению, танки. Хотя на самом деле это были новейшие «Pz.Kpfw IV».

И немцы действительно считали свои танки самыми лучшими в мире. Хотя у той же Чехословакии танки были все же получше немецких «Панцеров-I» и «Панцеров-II». Так что можно с большой долей вероятности утверждать, что «сумрачный тевтонский гений» оказался в тени собственного ложного величия.