Танк смерти (сборник)

Момодзо, бывший секретарь короля химии Тоямы, был человеком, который нередко загорался довольно странными желаниями. Еще пять лет назад, когда он служил в банке, им овладела грандиознейшая мечта: «Эх, окажись в моих руках все богатства Японии…» — думал он. Пустые, несбыточные грезы. Однако они превратились в навязчивую мысль и преследовали его всегда и всюду, что он даже стал верить в их осуществление.

В эту самую перу, когда Момодзо витал в своих умопомрачительных мечтах, он неожиданно возвысился, став секретарем короля химии. Случилось это потому, что Тояма сблизился с его сестрой Сада-сан — актрисой императорского театра. Узнав, что тепленькое место досталось ему только из-за того, что его сестра, соблазнившись толстым кошельком Тоямы, продала себя этому плотоядному старику, он поначалу вспыхнул было, возмутившись, но неожиданная мысль о том, что богатства, высокое положение и влиятельность Тоямы как раз-таки могут оказаться полезными в осуществлении его мечты, моментально погасила в нем возмущение, стыд и гнев. Он даже обрадовался, чувствуя, как счастливо стучит его сердце.

Еще мальчишкой ему приходилось каких-то дней пятнадцать заниматься физикой. С той поры он считал себя знатоком этой науки. Как-то осмелился даже заявить королю химии: «Мы физики, а потому в химии мало что смыслим». К тому же Момодзо волей случая был хорошо знаком с профессором Кувяси. В какой-то мере знал, чем он занимается, видел некоторые опыты, которые ставил Кувяси. Все это вызывало интерес и увлекало Момодзо. Он поражался, но порой пугался невообразимо смелых и, как ему казалось, очень уж опасных опытов и коварных замыслов Кувяси. И в дом-то его Момодзо входил всегда осторожно, со страхом, озираясь по сторонам, будто здесь его подстерегает что-то страшное или же кто-то выслеживает и наблюдает за ним. Но все же не переставал приходить к профессору и как-то раз заверил его:

— Ничего, ничего… Мы в любое время раздобудем нужную сумму для опытов. Мне поможет Тояма.

Но князь Тояма не только не помог, а, вызвав однажды к себе Момодзо, объявил о его увольнении.

— Ты не годишься в секретари, — сказал он. — Мне нужен человек, который хотя бы мог отличить белое от черного, иприт от кислорода…

Момодзо ушел, как побитый. Но все-таки теплилась маленькая надежда: «Стоит ли беспокоиться, когда у меня есть такая сестра?..» И он, вернувшись через некоторое время, чуть-чуть приоткрыв дверь, заглянул в кабинет Тоямы. То, что он увидел, обожгло ему кровь. Его сестра, красавица Сада, актриса императорского театра, раскинувшись в сладкой истоме, лежала на широком диване. Бесстыдно обнаженная по пояс, она, кокетливо посмеиваясь, поигрывала со стариком, а он, опьяненный князь Тояма, прикрыв глаза, повизгивал и обнюхивал ее, лаская пышную грудь актрисы. Потом она, слегка подняв ногу, грациозно опустила ее на спинку дивана. Шелк платья скользнул с колена… С покрасневшими от соблазна глазами Тояма накинулся на свою любовницу. И в этот момент Момодзо, не стерпев позора, с силой распахнул дверь. Красавица Сада приподняла голову и возмутилась:

— Убирайся!.. Убирайся вон, негодяй!..

Растерянный Момодзо захлопнул за собой дверь. И после этого случая он никогда больше не появлялся здесь.

В числе тех, кто неожиданно уснул на улице, был и он, Момодзо, бывший секретарь короля химии. Проснувшись, с недоумением заметил поднимавшихся с мостовой людей: «Что это?» — подумал он, не чувствуя и не подозревая, что и сам всего секунду назад оторвал свое тело от земли. Лишь потом обратил внимание на свою испачканную одежду. Удивился и этому. «Откуда пыль и грязь?..» Отряхнувшись, влез в трамвай и покатил к западной окраине города. Сойдя с трамвая, оказался вскоре у небольшого двухэтажного дома. Осторожно вошел, боязливо оглядываясь. Заглянув в одну из комнат, повертев головой, увидел растянувшегося на полу профессора Кувяси. Никак мертвый? Подходить не стал, испугавшись, спрятался за стену. После услышал, как профессор, встав, взялся за телефонную трубку. Момодзо оказался невольным свидетелем разговора профессора с начальником полиции. Моментально представил себе с ужасом ту картину на улице, вспомнил о своем испачканном костюме, когда до него донеслись эти жуткие слова: «Когда народ Токио уснул на три минуты, бодрствовали только вы…» У Момодзо, казалось, волосы встали дыбом, какой-то удушающий ком, подкатив к горлу, удержал его от крика.

«Никто не должен знать об этом, в противном случае не ждите от меня пощады», — долетело до ушей Момодзо. И он еще больше испугался. Его охватила страшная мысль: «Уничтожит ведь меня профессор, уничтожит… За то, что я узнал про все. Беги, Момодзо, пока цел». И он, сдерживая дыхание, неслышно выскользнул из дома профессора Кувяси.