Танкер «Дербент» • Инженер

Анна Львовна вспыхнула и испуганно оглянулась — не подслушивает ли кто из соседей. По другую сторону от нее сидела заведующая лабораторией: немолодая, одутловато-желтая, с чинным обиженным лицом. Ее вздернутый подбородок, ядовитые ямочки на щеках и неподвижный взгляд, казалось, говорили: «Вы мне мешаете и, кажется, не способны этого понять, но тем хуже для вас». Сергей говорил вполголоса, но все же слишком громко. Лицо его было взволнованно. Анна Львовна подумала, что надо переменить разговор, но вместо этого вдруг сказала:

— Я все ждала, что ты напишешь. Отчего не писал?

— Да зачем же было писать! — ответил Сергей. — Ведь это все только выглядело просто, а на самом деле...

Он сидел, слегка сгорбившись, крепко зажав руки между колен. От его тужурки пахло кожей, смазочным маслом и потом. Анна Львовна смотрела на его открытую кирпично-красную шею, на подбородок, отливающий синью, на жесткую прядь волос, падавшую из-под фуражки, и ею вдруг овладело сумасбродное желание обнять Сергея за шею, как она часто делала в институте. Лаборантка привстала, прошумев платьем, и метнула в ее сторону короткий, осуждающий взгляд.

«Черт с ней, — подумала Анна Львовна. — Я же ничего такого не говорю. Это все он, Сергей».

— А что же было на самом деле?

Сергей повел плечами, как бы сбрасывая с них тяжесть, и медленно огляделся.

— Давай послушаем, что люди говорят, — сказал он грубо. — Для того и пришли.

Вокруг них все чему-то смеялись и переглядывались. Емчинов постучал карандашом по столу.

— К порядку, товарищи, к порядку, — говорил он, хмурясь и пряча улыбку. — Товарищ Петин оговорился.

Объясняя способ приготовления соли, Петин сказал:

— Это же так просто, а вы говорите - завод! Тут же проще пареной репы!

Это и вызвало смех среди слушателей. Мастер Шеин покрутил головой и усмехнулся:

— Проще пареной репы, верно!

Анна Львовна притихла и отодвинулась от Сергея. Ей было весело и стыдно. «Что такое он сказал?» - думала она, притворяясь непонимающей. Ее веселило и пугало то, что она, не сказав и не сделав ничего плохого, вдруг оказалась в положении человека, вынужденного скрывать что-то. С опаской поглядывала она на лаборантку. Та все вертелась, скрипела стулом и вздыхала. Видно, ей не терпелось поговорить. Она покраснела, подняла руку с пятнами от кислот и обручальным кольцом на пухлом пальце и умоляюще воскликнула:

— Позвольте, позвольте! Алексей Павлович провел весьма ценную работу, — запищала она голосом, дрожащим от волнения и амбиции, — мы все ему признательны, как же! Но вы, Алексей Павлович, верно, забыли о зиме. Во время морозов нефть становится вязкой, не правда ли?

— По морозу нефть вязкая, правда, — заметил Шеин, — как бы не подкачала твоя соль, Алексей.

— Я думал об этом, — ответил Алеша, прикладывая ладонь к пылающему уху. — Конечно, риск есть. Чтобы не подвергать опасности амбары, надо держать пар во время морозов.

— Это мы обеспечим, — сказал Емчинов, — морозы у нас короткие. Так не подкачает соль, Алеша? — ласково обратился он к Петину. — Я вот тоже думаю, не подкачает. Ну, кажется, все ясно, товарищи. Хорошее дело — не конфета, его не обсасывать, а продвигать надо.

Инженеры лениво потягивались, доставая папиросы. Пора кончать. Анна Львовна раскрыла сумку. В круглой рамке зеркала увидела она свое разгоряченное, виноватое лицо с блестящими, испуганными глазами. Нахмурилась, закрыла сумку и встала.

— Постойте, — сказал Сергей Николаевич, — давайте точнее насчет морозов, чтобы потом не хвататься за голову, если что случится...

— Как бы чего не вышло! — насмешливо подхватил Емчинов. — Это, надо думать, неприятности на острове сделали тебя осторожным. Брось, Сергунь!

— ...И не опорочить аварией хорошее дело, — упрямо договорил Стамов. — Надо инструктировать котельную на случай мороза.

Инженер Дятенко, до тех пор безучастно молчавший, вдруг оживился и сказал:

— Надо испытать соль на морозе. Это будет вполне научно. Вот... можно достать искусственный лед и попробовать.

Вокруг смеялись. Все знали, что с самой весны на промыслах не было искусственного льда. Дятенко умолк и обиженно махнул рукой.

— Загнул, брат, загнул, — смеялся Григорий Романович, трясясь всем телом и качая головой. — Позаботимся и насчет пара, позаботимся, — сказал он, вытирая выступившие на глазах слезы. — Милый, да разве я против? Только делайте, не тяните, ради бога!

5

Вечером в промысловых банях бывало людно. Пахло плесенью, мылом и отсыревшими камнями. В горячем тумане брызгались и визжали дети.

Анна Львовна пришла поздно, и надо было ждать, пока освободится шайка. Она рассматривала свои руки с темными браслетами от въевшейся пыли на запястьях. Мелкая цементная пыль как-то особенно прочно оседала на коже и не создавала впечатления грязи, а покрывала тело ровным смуглым налетом.

Сквозь густой пар фигуры моющихся напоминали привидения. Одно из таких привидений, высокое и дородное, склонилось над другим, маленьким и вертлявым.

— Не садись на пол! Ох, будет тебе выволочка! Не брызгай!