Танки повернули на запад

Часового расспрашивать не полагается, а про холм я вспомнил случайно пятнадцать лет спустя, распивая чаи в Тернополе, на квартире Адушкина. Адушкин расхохотался так, что дочка испуганно посмотрела на него.

- Как же, как же! Шоссе берет влево, а справа остается буковая рощица. Мы там немецкий продовольственный обоз накрыли. Добро на дороге не уцелеет. Вот я что получше да покрепче упаковано (немцы - мастера паковать!) и велел зарыть... Наступление скоро выдохнется, думаю, на формировку встанем и опять гороховый суп с американской колбасой пойдет. А тут машину подошлешь, кой-чего откопаешь, и солдат скучать не будет...

...В лесу на поляне восточнее Сторожинца я нагнал

штаб Бойко. И здесь услышал весть, от которой в радостной тревоге сжалось сердце: взвод лейтенанта Шкиля вышел на государственную границу Советского Союза с Румынией.

Вскоре появился и сам Василий Шкиль. Он вылез из "тридцатьчетверки", черноволосый, черноглазый, с густыми смолистыми бровями, со щетиной, отливавшей синевой. Доложил. Повернулся через левое плечо, направился обратно к танку:

- Давай, ребята, распутывай.

Отвязали что-то и бережно понесли к нам:

- Вот, глядите.

Подминая начавшую пробиваться траву, перед нами лежал полосатый пограничный столб. Наверху на одной стороне надпись: "СССР", на другой латинскими буквами: "Румыния". Нижняя, находившаяся в земле, часть столба начала гнить, на верхней - потускнели, стерлись краски.

- В укромном месте стоял, фрицы и румыны не приметили, - объяснял Шкиль. Мы, как увидели, такой салют трахнули, что, наверное, у Антонеску в Бухаресте стекла вылетели!.. Потом, думаем, давай свезем столб комбригу покажем... Может, за это, как за форсирование Днепра, Героя получить полагается.

- И так хорош будешь,- оборвал Бойко и добавил солидно: - Хотя, конечно, большое дело сделали, на госграницу вышли.

- Так ведь я, товарищ комбриг, неспроста привез. И не токмо, чтобы похвастаться. Сомнения у нас имеются. Парторг батальонный говорит, что, может, не надо ту границу переступать. Чужая земля нам ни к чему. А с другой стороны, еще до войны учили: бить врага на его территории. Да и помочь румынскому трудовому народу - тоже долг. Спорили, спорили, комбат и велел к вам ехать, лично выяснить. А то, говорит, как бы международного осложнения не случилось...

- Ты-то сам как полагаешь? - усмехнулся Бойко.

- Я-то? - хитро прищурился Шкиль, стараясь предугадать точку зрения командира бригады. Но не так просто понять, что думает Бойко. И, отказавшись от своего намерения, Шкиль решил выкладывать напрямую:

- Вперед без передышки - вот мое мнение. Бойко оценивающе посмотрел на лейтенанта:

- Без передышки? А бриться надо? В таком виде - за государственный рубеж, в сопредельную державу?.. Нет, Бойко явно не торопился высказывать свое мнение:

- Давай посоветуемся с членом Военного совета. Он газеты на час раньше нас читает. Как, товарищ генерал?

- Думаю, лейтенант прав. В принципе прав. Только сейчас не придется "без передышки".

Мне было известно, что обстановка меняется и с минуты на минуту должен поступить новый боевой приказ.

- Так-то, товарищ Шкиль,- бодро подытожил Бойко.- Давай действуй... А столб возьми с собой. Вройте его в законное место. Пускай стоит.

На следующее утро мы по радио услышали заявление Советского правительства о вступлении наших войск на румынскую территорию. Мнение лейтенанта Василия Шкиля получало государственную поддержку.

Бойко снял наушники и задумчиво произнес:

- Не дожил Саша до такого часа. В первый момент я не сообразил, о ком это. Потом понял. Приняв бригаду Бурды, Бойко часто вспоминал о нем.

- Про себя скажу: могу иной раз слукавить. А Саша не мог. До того прям, что оторопь брала... Я ж все время вижу: народ меня с Сашей сравнивает. А чего сравнивать? Сам знаю: не достоин сравнения. И никто не достоин... Если за что меня солдаты любят, так за то, что я сам Сашу, как брата, любил. Если где в трофеях вкусное что попадет, сразу же Саше посылал...

На ящике возле "хорька" Миша Кучин расстелил газету, положил кусок розоватого сала со шкуркой и нарезанную буханку. Бойко ел машинально, безо всякого интереса.

- Вчера мы тут письмо написали Сашиному сыну Женьке. Дескать, усыновляем его бригадой, зачисляем в списки и ставим на все виды довольствия.

- Дело доброе. Только как же с довольствием, мальчугану лет десять? удивился я.

- Обмундирование специально сошьем: сапоги, шинельку и все прочее. Продовольствие посылками будем отправлять. А деньги собираем. За этим не постоим...

Взятие Черновиц, наступление к югу от города дались нам сравнительно легко. Мы понимали: здесь заслуга не только наших частей, дело не только в том, что Гетман умело разработал и осуществил операцию. Общее положение на советско-германском фронте заставляло гитлеровцев быстро убираться из этого района.

И была еще одна сила, действие которой явно ощущали немецкие, румынские и венгерские войска под Черновицами. От пленных, от местных жителей мы услышали о лихих ударах по врагу неуловимого партизанского отряда. Вскоре мне посчастливилось встретиться с командиром его.